Павел Кучер - 1730 год. Август. Переэкзаменовка

– И вообще, – скромненько влезает в разговор Анка, – согласно "Хартии о всеобщем равноправии"…

– Всякое действие оправдано, если ведет к укреплению Советской Власти в мировом масштабе! – это дед проговаривает, с удовольствием, – С риском для жизни и не для своей пользы можно абсолютно всё! Так я цитирую? Тогда, чем ты ещё недовольна? Строго по букве и духу с тобой обошлись. Действие оправдано, но, вместо пользы для себя… да читали мы твою курсовую "Как гикнулся последний Луй", едва со смеху не померли. М-м-мдя. получила ты, голубушка, переэкзаменовку. Если живая вернешься, то будешь, по своей курсовой, диссертацию экстерном защищать. Что только справедливо. По делам… или поделом? Оборзели! Экспериментальные историки, хвостом вас по голове! На ходу подметки рвете… Вот мы, в ваше время!

Неожиданно старик смущается. Смотрит на меня… хм, прям таки боязливо! Чуть же не поперхнулся, пытаясь отхлебнуть из серебряного ковшика. Светлое чеканное серебро, в его вороненой стальной ладони глядится стильно. Откашлялся, допил через силу, ткнул опустевшим сосудом в мою сторону. Продолжает, своим обычным тоном. Даже вежливее… Почти извиняясь…

– А мы, в вашем возрасте, за такие же примерно проделки, регулярно получали люлей от таких как он, настоящих первопопаданцев! – каким боком меня приплел, не понимаю, – Вы не смотрите, что я старый, а Дмитрий едва-едва тридцатник разменял. Такими же вот, глупыми, с промытыми либеральной пропагандой мозгами, они к нам из 2008 года в прошлое на Землю-2 и провалились. Я ещё многих из них живыми застал. С возрастом они очень переменились. Ясно? Люди как люди, наша очередь им помогать. Здесь и сейчас! А не резвиться почем зря… Они-то нам помогли. Одним своим примером! – ну, обласкал, спасибочки…

– Мы не резвимся… – Петька тоже мрачнеет, – Мы работаем! А вы нас за руки хватаете.

– Посмотри на мои руки – поймешь причину! – старик вдруг словно прибавил в возрасте лет двадцать, даже морщин умножилосьь. Или это солнце облаком заслонило? – Думаете, отчего все поисковые группы в прошлом месяце эту Землю-1 носом рыли, а сегодня почти полностью отозваны? Неужели трудно сложить два и два? Мало получить информацию, её надо переработать и обдумать. А не бросаться, очертя голову….

Порыв ветра вздымает сухую листву, заставляет зябко поежиться. Не холодно, но на самой грани. Как первое предчувствие зимы… На севере остро заметно. Когда фуры с овощами, из Астрахани в Архангельск, гонял – принял к сведению. На юге – ещё нормальное лето, на северах – "вот и осень". Черт! Теперь я знаю, что такое "дежавю". Ощущение повторной прокрутки старой записи на новый лад. Ну конечно! И люди, и разговоры, и проблемы… Виктор Суворов, в девичестве Резун, как автор, может, с чувством выполненного долга, наконец-то убить себя об стену. Жизненное предназначение беглого шпиона исполнено на 100% – герои "Контроля" среди нас. Отчаянная белобрысая Настя! Вот кого напомнила мне стилем и видом Анка… Интересно, читала она о своём литературном подобии или похожая судьба двойников штампует? Помню её работу с информационными источниками… "добывание", как в тексте выражались. Ща-а-ас, проверим!

– "…Что же нам делать, если нельзя мистера Стентона ни убить, ни живым оставить? Пропасть мистер Стентон тоже не может… Но, ничего. В общем так: мистер Стентон сам должен умереть. Умереть сегодня. Естественной смертью. На глазах десятков свидетелей." – это я себе под нос бормочу, а сам на Анку кошусь.

– "… уже вечер. Умереть естественной смертью, после захода солнца, в Париже, на глазах десятков свидетелей – это только на балу" – подхватывает Анка. Читала она опус, значит. И приняла буквально, как руководство к действию… – У тебя эта книжка есть?

– Заходи в гости – подарю. Правда, без автографа автора… – Отличный ход, мистер Фикс, есть ли у вас план? План простой – в квартире прибраться надо. В кои веки, гм… Барышня гордо кивает. Ура! Добавляет:

– Там ещё четыре террор группы было. Но я – одна справилась. И организовала и придумала. Я могу!

Теперь квасом поперхнулся Петька. Мучительно кхекает, пытаясь кашлять и смеяться одновременно. Наконец справляется с собой. Держит взгляд девичьих голубых глаз… Смущается, но твердо продолжает:

– Дядя Дима! – ого, дядей назвал! Словно я в его глазах прибавил те же двадцать лет. После слов деда, получается, отношение изменилось. – Вы с Анной… осторожнее. Лозунг её между ног видели? Переставьте слова и делайте выводы! Когда в сердцах, она своему прозвищу… точно соответствует. Во всех смыслах…

– Видел, но не понял, – снова встревает барышня, – Я же татуировку по-французски заказала. Для всех ослов, которые не головой, а головкой думают… Просто и доходчиво – "Смерть королям!". Как в балладе… Про короля Швеции и Норвегии Карла XIV Юхана, он же "француз Бернадот". Бывший маршал Наполеона.

"Смерть королям!" Это значит, если слова переставить – "Анка – Королевская Смерть". Обалдеть! Да-с, круто барышня начинает, резво! Глубокое чувство она выразила. Потаенное… Не время для расспросов! Потом… Оборачиваюсь к сидящей девушке, церемонно встаю на одно колено (видел в кино – пригодилось), беру холодную, как ледышка, узкую кисть и целую кончики пальцев. Мадмуазель, я польщен знакомством! Анка вспыхивает румянцем. Хорошенькая, когда смущенная. Буду смущать дальше. Пока хватит фантазии.

– Дмитрий! – и эта меня полным именем называет… Ой, какой я сам себе стал казаться старым! – Вас наше поведение напрягает? Пожалуйста, ответьте, что вы про нас думаете? – а что тут отвечать? Выдаю, к месту припомнившийся, по ассоциации с повестью об их "Дикой охоте на короля Луя", садистский стишок:

– "Бабушка внука из школы, в ступке цианистый калий толкла. Дедушка бабушку опередил – внука гвоздями к воротам прибил!" – ой, что-то не то я сказал, и тени улыбки не вызвал. Как их передернуло-то!

– Это вы сами такое сочиняли? – Анка хлопает распахнутыми глазами, – Про самих себя? Ужо-ос…

– Это им такое подсунули! – дед обрел прежнюю, невозмутимую основательность, – "Идеологические мемы", называется. Калька с английского, изящная словесность, так сказать. Духовная отрава, – цитирует, на распев, – "Папа, рассерженный визгом детей, всех побросал их в глубокий ручей. Крикнул, последних топя из шести – дети должны себя тихо вести!" Это лайми – для себя. Оцените тонкий европейский юмор…

– Вот-вот, мы так шутить не можем, – губы Петра сжаты в ниточку, – Над ними, – показывает в сторону Анки, – Так шутят другие… За что, в ответ, и получают. А вас, там, – неопределенный жест в мою сторону, уже выучили шутить и смеяться, над совсем не смешным делом, над чужой бедой… Потом, приучат других за людей не считать… Понимаете? Аня, расскажи, как ты, после свое акции, из дворца выбиралась, – Анка победно улыбается. И начинает частить по-деревенски, явно рисуясь заскорузлой кондовостью речи.