Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 4

Свидания Степанова и Климовича с Распутиным не привели к желаемым ими результатам, но дали Распутину материал к обрисовке личности как Штюрмера, так и Мануйлова. Если Распутин и после этого до своей смерти поддерживал Мануйлова в его домогательствах о прекращении о нем дела, то действовал, в данном случае, не в силу особого своего расположения к Мануйлову и не под влиянием полученного им от Мануйлова подарка в 5 тысяч рублей, бриллиантового кольца, купленного для старшей дочери Распутина Мануйловым у Симоновича [*] Стран. 529, сн. 18 стр. «Симоновича», надо: «Симановича». , после выбора бриллианта Вырубовой, как мне рассказывал потом Мануйлов, а исключительно в своих личных интересах, боясь каких-либо о себе разговоров на суде. Вследствие этого Распутин, незадолго до своей смерти, все-таки настоял на прекращении дела Мануйлова: почти накануне судебного разбирательства процесса Мануйлова, А. Ф. Трепов получил из ставки высочайшее повеление по этому поводу и, в силу этого, А. А. Макаров должен был, во избежание широкой огласки этого повеления, принять экстренные меры, по соглашению с председателем суда Рейнботом, к отложению, под благовидным предлогом, рассмотрения этого дела. Таким благовидным предлогом суд признал неявку свидетелей, показания коих имели существенное для дела значение. В числе этих свидетелей значился и я. В этот раз я на суд не явился, действительно, по болезни, так как у меня был карбункул на щеке, полученный мною во время моей служебной командировки по комитету в Закавказье, и меня лечил проф. Зиманский [*] Стран. 529, сн. 2 стр. «Зимановский», надо: «Симановский». , ассистент которого и написал соответствующее свидетельство. Мое присутствие на суде по делу Мануйлова никакого существенного значения не имело, так как ни одного из инкриминируемых Мануйлову дел я не знал, но Мануйлов хотел, путем свидетельского моего показания, установить факт первого знакомства его с И. С. Хвостовым у меня в моем служебном помещении, а также получить одобрительную характеристику его деятельности, что совершенно не входило в мои планы, так как я должен был на суде коснуться того времени, воспоминание о котором лично для меня было тяжело и упоминание о котором на суде могло бы снова дать повод к нежелательным для меня разговорам, связанным с моим именем.

Когда я получил повестку о вызове меня на суд по этому делу, то я поставил Мануйлову категорическое требование заявить об отказе от вызова меня, что он и обещал мне при Комиссарове, но не сделал; в виду этого, при вторичном рассмотрении этого дела, я настоял на исполнении Мануйловым этого требования и, не веря больше ему, проверил о сделанном им заявлении о невызове меня в суд не только защитника Мануйлова, Г. И. Аронсона [*] Стран. 530, св. 13 стр. «Г. И. Аронсона», надо: «Г. С. Аронсона». , но и у председателя суда Рейнбота.

Что касается причин ухода Штюрмера из состава правительства, то, кроме общих условий того времени, связанных с выступлением против императрицы и Штюрмера в Государственной Думе, немалую роль сыграл, по выходе из тюрьмы, тот же Мануйлов, который принимал участие и при назначении Штюрмера только с тою разницей, что, в данном случае, против Штюрмера были все те лица, которые раньше были благожелательно к нему настроены. В числе этих лиц находился и я. Вопрос об уходе Штюрмера был решон, чего Штюрмер не знал, сейчас же после ухода А. А. Хвостова и назначения Протопопова на пост министра внутренних дел вопреки выдвинутой Штюрмером кандидатуры бывшего харьковского губернатора, приглашенного Штюрмером к заведыванию делом борьбы с дороговизною, кн. Оболенского, ибо, в этот период времени, Распутин уже лично обратился ко мне с просьбой устроить ему снова свидание с И. Г. Щегловитовым, сейчас же по приезде последнего и даже, если возможно, то ускорить приезд его, причем в этот раз он не скрыл от меня о том, что в числе намеченных к замещению Штюрмера лиц значится Щегловитов. Но, так как Щегловитов был задержан в имении своем в Черниговской губ. болезнью дочери, находившейся замужем за М. И. Трусевичем, то в этот период времени свидание с ним Распутина не состоялось; я же выехал снова с женою на Кавказ в служебную командировку и уже на Кавказе в телеграммах прочитал о назначении А. Ф. Трепова и, зная отношение Трепова к Распутину и последнего к Трепову, понял, что данное назначение последовало помимо влияния Распутина и императрицы.

Когда я вернулся в Петроград, то я застал начавшуюся уже борьбу Трепова с Протопоповым и от А. А. Макарова узнал, что Протопопов, несмотря на первоначальные предуказания, полученные Треповым, и на просьбы, к нему обращенные в совете министров некоторыми членами совета вместе с Треповым, тем не менее, решил своего поста не покидать. При посещении же Протопопова, я нашел его сильно изменившимся, в подавленном состоянии, возлагавшим все свои надежды на поддержку со стороны императрицы и Распутина. Он мне показал копию своего секретного личного письма к государю, в котором он докладывал его величеству, что вся интрига, против него направленная, в корне своем покоится на единственном стремлении добиться его ухода из должности министра внутренних дел в виду проявления им стойкости в отстаивании прерогатив трона и что он, Протопопов, будучи предан не за страх, а за совесть интересам его величества, подчинится всякому приказанию государя, но думает, что политика уступок Государственной Думе и общественности, по непонятным не только ему, но и влиятельным правым группам причинам, проводимая А. Ф. Треповым, не приведет к умиротворению, а наоборот, послужит основанием к настойчивым домогательствам к изменению порядка государственного управления, что может вызвать большие потрясения в стране. При этом Протопопов мне сказал, что он ждет вызова к императрице, которая, стоя на той же точке зрения, своим письмом поддержала его у государя. Во время этого разговора, действительно, Протопопов получил телефонную передачу от Вырубовой, пригласившей его приехать в Царское и сразу переменился, сделался оживленным и сказал мне, прощаясь, «что мы еще поборемся».

Это был поворотный момент в борьбе Трепова с Протопоповым, так как после этого Протопопов укрепился, а все первоначальные предположения Трепова о переменах в составе кабинета, клонившихся к уходу министров, близко стоящих к Распутину, были приостановлены. Что же касается Распутина то он, при свидании со мною, снова обратился ко мне с просьбой передать И. Г. Щегловитову его желание с ним повидаться сейчас же по его приезде в Петроград. Щегловитов к этому времени, судя по полученным в его квартире известиям, ожидался в Петроград со дня на день и, по приезде, немедленно позвонил ко мне.