Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 4

О выступлении военного и морского министров в Государственной Думе я говорил царице и царю. Царю я особенно подчеркнул ошибку Д. С. Шуваева, — его ответ П. Н. Милюкову. Царице я сказал, что следовало бы скорее заменить Шуваева и назвал ей М. А. Беляева, которого знал и Распутин. Царица была подготовлена, не возражала, сказала: «Да, знаю». Я хотел скорейшего ухода Шуваева, с которым не ладил. В ставке, во время завтрака в офицерском собрании, я говорил с М. А. Беляевым о своем желании вместе работать и о надежде его видеть военным министром. По странной случайности, М. А. Беляева и меня доставили первого марта в Петропавловскую крепость вместе в автомобиле.

Вскоре после моего назначения градоначальник кн. Оболенский мне говорил, что в Петрограде большой некомплект городовых. В Москве они бастовали вследствие недостаточности получаемого ими жалования. П. Г. Курлов и А. Т. Васильев мне говорили, что материальное положение чинов полиции неудовлетворительно, и надо его улучшить, что это привлечет на службу более высокий, по своему уровню, элемент и что проведение закона об увеличении штата полиции, которым увеличивалось бы также и получаемое полицейскими чинами содержание, является необходимою мерою для поддержания спокойствия во всей стране. Я согласился с ними; считал этот закон нужным и спешным; знал, что по 86 ст. он в Государственной Думе либо вовсе не пройдет, либо пройдет очень урезанным; во всяком случае, на его проведение через Думу потребуется много времени. Внес его по 87 ст. в совет министров. После принятия мною поправок, предложенных министром финансов, законопроект был принят единогласно, он стоил бы казначейству около 50 милл. рублей ежегодно. Проект, принятый советом министров, был утвержден царем и введен в действие. В установленный срок я внес этот закон на одобрение Государственной Думы; я понимал, что отменить его будет трудно; А. Т. Васильев мне сказал, что, несмотря на несочувствие к этому закону, для его рассмотрения в Государственной Думе будет избрана особая комиссия. (Закон был проведен в редакции, принятой комиссией Государственной Думы 3-го созыва.)

[Самостоятельная роль полиции. Боязнь Протопопова беспорядков. Намерение завести агентов в войсках. Недовольство в войсках. Доклад по этому вопросу б. царю. Политические кружки в столице. Кюрц. Уездная полицейская стража. Мысли о демобилизации. Волостное земство и предположения о мерах к улучшению крестьянского хозяйства и обеспечения возвращающихся с войны. Курлов и пулеметы. Забастовка в январе 1917 г. 181 запасн. батальон. Агенты департамента полиции. Надзор и наблюдение. «Сотрудники». Борьба с возникновением беспорядков и забастовок. Доклады департамента полиции Протопопову. Рабочая секция военно-промышленного комитета. «Оппозиция». Аресты в январе-феврале 1917 г. Меры к предупреждению забастовки. Арест рабочей секции военно-промышленного комитета и рабочих депутатов. А. И. Гучков. Собрание после ареста, устроенное Милюковым. Доклад Протопопова б. царю. Продовольственные лавки при заводах. Порядок исполнения постановлений военных властей о высылках. Градоначальники Оболенский и Балк. Опасения Трепова за безопасность министров в Гос. Думе. Повышенное настроение в столице и стране. Обострение вопросов продовольствия и дороговизны. План охраны. Проект прекращения беспорядков в четыре дня. Доклад этого плана б. царю. Выделение петроградского военного округа в особую армию. Ген. Гурко и присылка военной силы. Деятельность ген. Батюшина. Доклад Протопопова б. царю о замене Батюшина Белецким. Прекращение дела сахарозаводчиков. (31 августа.)]

Закон об увеличении штатов полиции прибавлял ей содержание; это должно было убавить, если не уничтожить, существовавшие некомплекты; он увеличивал количество полиции; необходимость вызова войск в помощь полиции для прекращения беспорядков делалась более редкой; уменьшалась зависимость от военного начальства; полиция получала возможность действовать более самостоятельно. Я всего более боялся возникновения беспорядков в Петрограде; надеялся, что сильного революционного движения среди рабочих не будет до конца войны; небольшое же забастовочное движение, думал, будет прекращено действиями одной полиции. В разговорах с П. Г. Курловым и А. Т. Васильевым я все же высказывал, что, в случае возникновения беспорядков в Петрограде и невозможности остановить их действиями одной полиции, может представиться необходимость вызвать войска; что надо знать их настроение; сведений же о настроении в войсках я от департамента полиции почти не имел и указал А. Т. Васильеву на желательность получать их более часто. А. Т. Васильев мне ответил, что прежде департамент полиции знал настроение войск; теперь же получает лишь случайные сведения от бывших своих служащих, попавших в солдаты, но что он постарается восстановить получение сведений из войска. Я докладывал царю о своем намерении иметь агентов в войсках и от них узнавать о настроении солдат; сказал, что не доверяю сведениям о том контр-разведке, что он будет лучше осведомлен мною, что агентов департамента полиции в войсках не существует со времени ген. В. Ф. Джунковского. Царь одобрил мое предположение. Несмотря на мой разговор с А. Т. Васильевым, департамент полиции постоянных сотрудников в войсках не имел, и я продолжал получать о их настроении лишь случайные сведения. До меня доходили слухи, что настроение и там повышается. Я знал, что в войсках читаются газеты преимущественно левого направления, распространяются воззвания и прокламации; слышал, что служащие земского и городского союзов агитируют среди солдат; что ген. М. С. Алексеев [*] Стран. 82, св. 22 стр. «М. С. Алексеев», надо: «М. В. Алексеев». сказал царю: «войска уже не те стали», намекая на растущее в них оппозиционное настроение. Меня это беспокоило. Я хотел знать правду; напомнил А. Т. Васильеву о необходимости иметь полные сведения о настроении в войсках. Он ответил мне что: «меры к этому принимаются». Однако, постоянных сотрудников, пока я был в министерстве внутренних дел, департамент полиции в войсках не имел, и я не получал сведений, которых желал. Думаю, агенты департамента полиции или не успели найти, или среди солдат и офицеров не нашлось лиц, желавших за деньги выдавать намерения и настроение своих товарищей. Я несколько раз вспоминал о необходимости знать настроение войск, но определенного распоряжения директору департамента полиции относительно постоянных сотрудников в войсках не давал: к решению этого вопроса отнесся легкомысленно и опасался возможного столкновения с военным министром. В предыдущем своем показании я докладывал Комиссии о сообщении полковника Бильдерлинга относительно существования офицерского заговора в гор. Луцке. После данного мною А. Т. Васильеву поручения расследовать дело, в гор. Луцк с этою целью было послано несколько жандармских офицеров; они собирали сведения и в других частях войск. А. Т. Васильев мне сказал, что в их сообщениях о настроении в войсковых частях на фронте тревожного не содержится. Приезжавшие из армии офицеры, — с некоторыми я говорил, — или не знали, или стеснялись мне сказать, что недовольство в войсках растет. У меня сложилось впечатление, что оппозиционное настроение среди солдат и офицеров еще глубоких корней не пустило. Я думал, что настроение запасных батальонов и других войск, стоявших в Петрограде, мне более известно; считал благонадежными учебные команды запасных батальонов и все войска за исключением частей, пополняемых из рабочей и мастеровой среды; жизнь показала, что я и тут был неосведомлен. От знакомых офицеров и от приходивших ко мне солдат я имел разноречивые сведения; я чувствовал, что в войсках есть брожение; однако, сильных революционных течений в военной среде я не ожидал; я был уверен, что, в случае рабочего движения, правительство найдет опору в войсках; думал, что придется избегать вызова некоторых частей на помощь полиции, но в верности царю общей массы войск я не сомневался. Я это докладывал царю. Говорил, что оппозиционно настроены высший командный состав и низший; что в прапорщики произведены многие из учащейся молодежи; но что остальные офицеры — консервативны; что в войсках, конечно, есть агитация и, я думаю, процентов пять революционно настроенных солдат; что этот контингент дают рабочие, но что я верю в преданность ему остальных; что офицеры генерального штаба полевели: наделав за эту войну столько ошибок, они должны были покраснеть и чувствовать, что после войны у них отнимутся привилегии по службе; что оппозиция для осуществления своей программы не искала бы опоры в рабочем классе, если бы само войско было революционно настроено. Царь, повидимому, был доволен моим докладом, — он слушал меня внимательно. Многие доклады, полученные мною из департамента полиции, остались в правом ящике рабочего письменного стола в кабинете министра внутренних дел; из них видно, что сведений о настроении войск на фронте я не имел.