Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 4

Владыка митрополит Питирим, придавая большое значение своему, как это я раньше сказал, отношению к вопросу о приходской реформе, расходясь в этом отношении со взглядом большинства синода и обер-прокурора Волжина, не только отстаивал свою точку зрения в заседаниях ведомственных, но и выступил в «Новом Времени» со статьей по этому предмету. Статья эта вызвала в синодских кругах смущение среди многих иерархов, о чем Волжин и не преминул доложить государю, чтобы внести этим успокоение в среду членов синода, а о взгляде государя на выступление в печати должностных лиц я уже говорил. Государь к этому выступлению митрополита Питирима отнесся отрицательно и поручил об этом передать владыке. Об этом никому из нас не было известно, не знала и А. А. Вырубова и государыня. Волжин, по приезде, как мне потом говорил Заиончковский, с которым у меня были всегда хорошие отношения, желая иметь свидетеля своего объяснения с владыкой, пригласил Заиончковского и, попросив к себе в кабинет владыку митрополита, передал ему это высочайшее повеление, как мне передавал об этом эпизоде сам владыка, в форме выговора.

По словам владыки вся обстановка разговора и сознание носимого им, владыкою, высокого духовного сана, с коим Волжин не пожелал считаться, произвели на него, митрополита, сильное впечатление. Из полученных затем владыкой сведений из дворца оказалось, что Волжин превысил данные ему полномочия, так как ему было дано поручение лишь посоветовать владыке в будущем помещать свои статьи по вопросам церковной жизни в специальных духовных журналах, а не в периодической общей прессе, причем государь, давая эти указания Волжину, вполне был уверен, что Волжин, считаясь с положением владыки в духовной иерархии, сделает это в форме личного ему совета, не посвящая в это дело своего товарища. Так или иначе, но факт совершился. Синод успокоился, но, конечно, отношения владыки митрополита к Волжину и Заиончковскому с этого момента определились ясно. Распутин был сильно этим задет, принял сторону владыки и начал, уже не стесняясь говорить о необходимости иметь в синоде своих людей. В силу этого кн. Жевахов получит вторую должность товарища обер-прокурора св. синода.

Заиончковскому, с течением времени, удалось наладить свои отношения с владыкой настолько, что, пред моим отъездом на Кавказ и поездкой Волжина на открытие мощей св. Иоанна тобольского, в числе других кандидатур была выставлена и кандидатура Заиончковского, и Распутин виделся с ним в покоях владыки митрополита. После этого свидания Распутин не только стал поддерживать его кандидатуру, но способствовал уже осенью уходу Заиончковского [*] Стран. 225, сн. 21 стр. «Распутин не только стал поддерживать его кандидатуру, но способствовал уже осенью уходу Зайончковского…», надо: «Распутин не только не стал поддерживать…» и т. д. , стремясь провести на эту должность давнишнего своего кандидата, т. с. Скворцова, которого знала и ценила Вырубова, но в сферах, благодаря личным докладам кн. Жевахова, последний имел преимущество. Кроме того Распутин был недоволен на Заиончковского за удаление из синода Мудролюбова и намерение предать суду заведывавшего хозяйственной частью синода Оссецкого, старого сослуживца и хорошего знакомого Скворцова (история Оссецкого в свое время достаточно была освещена, со слов Заиончковского, на странице [*] Стран. 225, сн. 11 стр. «на странице», надо: «на страницах». «Вечернего Времени» [*] Стран. 225, сн. 12 стр. «история Оссецкого в свое время достаточно была освещена со слов Зайончковского, на стран. «Веч. Времени». — «История Оссецкого» заключалась в неправ., по мнению З. , закупке воска для церк. свечей за границей и др. мелких упущен. по фин. части дух. вед., как-то: по закупке дров, ремонту домов, выдаче наградн. пособий к праздн., за составл. смет и проч. ). Мудролюбов был очень близок к владыке митрополиту, находился в дружеских отношениях с Распутиным, и его отличала своим постоянным вниманием А. А. Вырубова; поэтому, по просьбе этих лиц, Мудролюбов был нами устроен в департаменте духовных дел иностранных исповеданий на хороший оклад и класс должности. После ухода из министерства иностранных [*] Стран. 225, сн. 5 стр. «иностранных», надо: «внутренних». дел я с кн. Жеваховым не виделся и только обменялся с ним письмами по случаю его назначения и разговором по телефону по делу о церковном сборе в пользу одного благотворительного, для жертв войны, комитета, но был свидетелем, вместе с В. М. Скворцовым, при свидании с Распутиным в одном частном доме, незадолго до смерти Распутина, разговора последнего по телефону с кн. Жеваховым, дающим некоторую обрисовку личности Распутина. В это время отношение Распутина к кружку графини Игнатьевой и к ней самой было не только отрицательное, но Распутин не мог слышать имени гр. Игнатьевой и даже Скворцову, многим обязанному семье гр. Игнатьевой, при мне ставил в вину то, что Скворцов там бывает, что Скворцов не скрывал от него и А. А. Вырубовой. До конца жизни Распутина кн. Жевахов, и по назначении на должность товарища обер-прокурора, продолжал бывать у гр. Игнатьевой, к кружку которой и владыка митрополит почему-то относился с некоторой осторожностью. Со слов Распутина и Скворцова я понял, что, видимо, кн. Жевахову, при его назначении, Распутин и владыка указали, чтобы он прекратил свои посещения гр. Игнатьевой. Между тем кн. Жевахов, приехал однажды в лавру вместе с гр. Игнатьевой, оставил гр. Игнатьеву на некоторое время и зашел визитом к владыке. Об этом Распутин узнал, и при нас, соединившись по телефону с кн. Жеваховым, в такой, я бы сказал, непозволительно резкой форме сделал ему по этому поводу замечание, что я и Скворцов даже ему на это указали; но Распутин ответил: «А зачем он так делает?» Меня этот эпизод настолько заинтересовал, что я при следующем свидании с Распутиным спросил его о последствиях этого телефонного разговора. Распутин сказал, что кн. Жевахов на него жаловался А. А. Вырубовой, но что они теперь помирились. Что касается В. М. Скворцова, то он так и не получил назначения в синодальный прокурорский надзор, так как при Раеве предполагался запрос в Государственной Думе по поводу второй должности товарища обер-прокурора святейшего синода. Поэтому и под влиянием приведенных мною выше причин отношений Распутина к Заиончковскому последний был устроен в сенат, вторая должность товарища обер-прокурора св. синода была упразднена, и кн. Жевахов получил уже штатное закрепление занимавшегося им до переворота поста.

Перехожу к дальнейшему ходу событий этого времени. Провал нашего плана об удалении Распутина из Петрограда, о котором я раньше говорил, выясняющийся для нас с каждым днем рост значения Распутина и особенности его характера, а также некоторое охлаждение к кн. Андроникову из-за проявленной им страстности в вопросе о должностных переменах по ведомству, вселившее у А. Н. Хвостова боязнь закулисных влияний кн. Андроникова вне наших планов и намерений, заставили нас обратить особое внимание на необходимость закрепления более тесных связей с Распутиным и затем постепенного, незаметного для кн. Андроникова подрыва доверия к нему со стороны А. А. Вырубовой. Хотя в тайном замысле нашей группы удалить из Петрограда Распутина на продолжительное время последний подозревал не столько нас, сколько епископа Варнаву, к которому, со времени проявления к владыке знаков внимания в этот период во дворце, Распутин начал относиться подозрительно, но, тем не менее, разрыв его отношений с епископом Варнавой не отвечал нашим планам. В усилении во дворце доверия и внимания к владыке мы именно видели в ту пору, не понимая еще роли во дворце Распутина, возможность в будущем подрыва влияния Распутина в высоких сферах и, поэтому, старались всячески сгладить выливавшееся тогда в несколько резких формах чувство раздражения Распутина к владыке, не говоря уже об отношениях Распутина к архимандриту Августину, так как с ним Распутин был непозволительно невежлив. Будучи свидетелем всего этого, я увидел еще одну черту в характере Распутина, которая затем подтвердилась в дальнейших моих наблюдениях, о чем я подробнее скажу в будущем, это — чувство какой-то болезненной чуткости в проявлении знаков внимания к нему со стороны того общества, в среде которого он находился, желание его быть все время центром общего к нему одному интереса. Поэтому, когда Распутин замечал, при наших обычных встречах у кн. Андроникова, знаки моего и А. Н. Хвостова уважения к епископу Варнаве и к его взглядам на некоторые вопросы, он старался чем-либо уязвить владыку и ударить его по самолюбию. О нашей материальной поддержке, оказанной в эту пору владыке, он знал и, не без соответствующего, я думаю, освещения со стороны игумена Мартемиана, придавал ей несколько иное значение, потому что ему, более чем кому-либо другому, было известно, что владыка вышел из бедной крестьянской среды, имел много родственников, которых поддерживал из своего небольшого жалования и образ жизни вел монашеский. Отношение Распутина к владыке и внесенный в связи с планом о его выезде из Петрограда элемент раздражительности и подозрительности Распутина нарушали, как я уже показал ранее, все наши предположения.