Дмитрий Жвания - ПУТЬ ХУНВЕЙБИНА

- Поймите, мы сейчас черпаем большим ковшом, поэтому в партию подают разные люди, и в «Лимонке» это отражается. В регионах у нас есть правые отделения, а есть левые. Если вы вступите в НБП, «Лимонка» станет и вашей газетой, и вы сможете формировать идеологию партии, сделать ее более левой, чем сейчас. Забудьте вы о троцкистском чистоплюйстве наконец! - заявил Лимонов.

Многие прохожие узнавали его, оборачивались. Мы дошли до Малого Арбата.

- Надо купить поесть, а то у меня дома - пусто. Вы, Дмитрий, любите жареную курицу? – спросил Лимонов.

Я кивнул: люблю, мол.

Лимонов со знанием дела выбрал в гастрономе курицу, и мы поднялись к нему в квартиру, Лимонов жил в квартире итальянского художника, мужа журналиста Ярослава Могутина, сотрудничавшего тогда с НБП и писавшего для «Лимонки». Журнал «ОМ» в то лето напечатал статью Могутина «Сексуальность фашизма», которая вызвала скандал, возмущались, конечно, либералы.

Лимонов приготовил великолепное жаркое. После еды мы, сидя на кухне, на стене которой висело множество значков с изображением Мао, вновь заговорили о деле.

- Поймите, Дмитрий, - убеждал меня лидер НБП, - у вашей группы нет будущего. В Америке и во Франции я насмотрелся на эти троцкистские организации. Все это не серьезно, они революционны только на словах. Вы, ваша группа – другое дело. Но зачем вы идете по пути западных догматиков? Вот вы участвуете в движении с конца 80-х. И что? Вы собрали всего несколько человек. Почти ничего! А НБП растет поразительными темпами. Я, честно говоря, не ожидал, что партия будет расти так быстро, в регионах одно за другим появляются отделения, я слежу за информацией…

- Но в Петербурге только наша группа успевает проводить открытые собрания для студентов, выпускать газету и заводской бюллетень, устраивать акции. А что делает питерское НБП? Распространение «Лимонки» - и то не смогли наладить! – возразил я.

- Поэтому, Дмитрий, я вам и предлагаю возглавить петербургское отделение НБП! Чтобы партия работала, ею должен руководить волевой, энергичный, опытный и авторитетный человек. Роль личности велика, Дмитрий. Нельзя ею пренебрегать! Петербурге я не вижу никого, кроме вас, кто бы мог возглавить местное отделение НБП. Не вижу! Вы доказали свои лидерские способности во время предвыборной кампании Дугина, во время акций. Да чего говорить: если бы вы не участвовали в кампании Дугина, она бы закончилась еще на первом этапе. Я даю вам инструмент, который вы сможете использовать так, как считаете нужным, главное – чтобы во благо партии! Как вы не понимаете!

Я, конечно, понимал, что партия – это инструмент и был вовсе не прочь использовать его, но также я знал, что для питерского отделения НБП я – чужак. Я поделился с Лимоновым своими сомнениями.

- Да и разгоните их! Оставьте в партии только тех, кто работает на партию. Алкоголиков, болтунов, тусовщиков гоните в шею! Я дам вам самые широкие полномочия!

Я обещал подумать - на том мы и расстались.

В конце лета «Рабочей борьбой» фактически руководил Заур. Я после потери сознания на концерте Лебедева-Фронтова лежал в больнице на обследовании, врачи проверяли, не эпилептик ли я. Энцефалограмма и томография показали – нет, не эпилептик, просто переутомился. Все же к тому времени, я провел на белом свете 29 лет! И девять из них были отданы борьбе за освобождение рабочего класса.

Заур навещал меня в больнице, чтобы согласовывать тексты для газеты и заводского бюллетеня. Вся техническая и организационная сторона дела легла на его юные плечи. Он справился.

Вообще «Рабочая борьба» превратилась в коллектив единомышленников. Молодые ребята (Паша, Заур, Неля, Женя) почувствовали: «Рабочая борьба» - их организация. Каждый из них привносил в общее дело что-то свое, уникальное. Меня это воодушевляло. «Рабочая борьба», а вовсе не НБП была в Петербурге «свежим ветром», «будущим нашей свободы». Мы прочно занимали то пространство, на которое претендовали тогдашние питерские нацболы - беззубые, ленивые и некреативные. «Зачем вступать в НБП, если мы сами, своими силами вышли из мрачной годины?» - мыслил я.

В начале сентября мне позвонил Лимонов.

- Дмитрий, мне нужно с вами поговорить, но не по телефону, а лично. Вы могли бы срочно приехать в Москву? Если у вас нет денег, мы оплатим билет, - в Лимонове мне нравилось то, что не тратил время на пустые вопросы, а сразу говорил, что ему нужно.

- Хорошо, я приеду. Деньги у меня есть.

Следующим утром я уже сидел на кухне в квартире мужа Ярослава Могутина. Лимонов принес из комнаты радиолу и нашел в FM-эфире какую-то станцию и заговорил в полголоса:

- Меня наверняка прослушивают, жучки поставили, а эта информация, которую я вам, Дмитрий, сейчас доверю, не должна никуда уйти. Договорились?

Я кивнул.

- Мне стало известно, источники – надежные, что казаки Южного Урала или Северного Казахстана, как вам будет угодно, готовят вооруженное восстание. Режим Назарбаева и казахские националисты довели их до отчаяния. Они больше не желают терпеть произвол. Мы хотим – пока план обсуждается только руководителями нашей партии – совершить мирный пропагандистский марш на север Казахстана, это будет акцией солидарности с казаками. Вы согласились бы участвовать в таком походе?

Конечно, я бы согласился. Осенью 1994 года я ехал из Саратова, где участвовал в философской конференции, в одном вагоне с русской молодой женщиной с севера Казахстана. Она рассказала мне, что творили казахские националисты, как они унижали русских рабочих, инженеров: выгоняли их из квартир, отнимали имущество, избивали русских мужчин, приставали к русским женщинам прямо среди белого дня. Местная милиция, уже зачищенная от славян, ничего не делала, чтобы защитить русских, украинцев, белорусов. Этой женщине предложили работать сельской учительницей где-то средней полосе России, и и она с радостью согласилась. По нашим российским меркам ей должны были платить совсем смешные деньги, но она была счастлива.

- В Казахстане остались мама, отец, сынишка. Я им буду деньги высылать, сама уж как-нибудь проживу.

- А что муж?

- Муж уехал в Россию, когда начались все эти безобразия, да и пропал.

Лимонова я не стал знакомить с этой сентиментальной историей, а просто сказал, что мне нравится его затея.

- Вот и отлично! Сейчас идет подготовка восстания. Как только все будет готово, казаки дадут знать, и мы двинемся в поход.

Я живо представил, как мы входим в казахские города, усталые и загорелые, на нас - черные рубашки, покрытые степной пылью…

- Ваша задача, Дмитрий, проверить в Петербурге народ, активистов НБП и вашей группы, чтобы понять, на кого мы можем рассчитывать в этом деле. Вы, кстати, не решили, наконец, возглавить отделение НБП в Петербурге?