Франк Коуэл - Древний Рим. Быт, религия, культура

Лишь в III веке н. э. начали появляться первые признаки серьезного спада в могуществе астрологов. Прежде чем это произошло, астрология пережила века проб и ошибок. Немногие редкие и отважные умы, такие как Фаворин из Арелаты [54], который хотя и был другом императора Адриана, открыто противостоял фаталистической астрологии всеми теми аргументами, которые направлял против нее Цицерон почти за сто лет до этого. Таких просвещенных людей было слишком мало, чтобы оказать какое-то действенное влияние. Императоры, обеспокоенные личной безопасностью, были готовы поверить всему, что говорили им их мнимо ученые астрологи. В качестве альтернативы религиозных порывов и вдохновения астрология была менее эффективной, чем учения греческой философии и теософии, к которым имели тенденцию обращаться многие из более мыслящих римлян. Для масс же ни астрология, ни философия не могли преуспеть в конкуренции с привлекательностью более незатейливых суеверий египетского культа Исиды и Осириса, митраизма и другого восточного мистицизма, которые наводняли город.

Египетский культ матери богов Исиды, богини земли и плодородия, символическим образом которой была корова, пришел в Рим в начале I века до н. э. Вскоре в ее честь была установлена статуя на Капитолии, но она простояла недолго, поскольку Сенат издал указ о ее сносе. Народ пытался водрузить ее назад, но в 53 году до н. э. молельни Исиды были разрушены, а поклонение ей в домах было запрещено. Так как ни один рабочий не осмелился прикоснуться к ее святыне, разрушать ее пришлось самому консулу. Присутствие Клеопатры в Риме с 46 года до н. э. по 44 год, вне всяких сомнений, привело к обновлению интереса к культу Исиды. Когда Август стал императором в 27 году до н. э., Клеопатра давно ассоциировалась с его врагом Антонием, поэтому у него не было никакого желания видеть, как поклоняются какой-то египетской богине. Однако вопреки Августу храм Исиды сохранил свою привлекательность. Из произведений Овидия ясно, что этот храм был популярен среди юных девушек, поскольку он советует страдающим от безнадежной любви парням прогуливаться рядом с ним в надежде завязать знакомство.

Домициан, который, до того как стать императором, однажды спасся от своих врагов в священных одеяниях жреца Исиды, восстановил ее храм на Марсовом поле с большим размахом. С культом Исиды было связано поклонение Серапису, главному среди египетских божеств. Храм Исиды и Сераписа находился на Марсовом поле, а храм Сераписа – между ним и форумом Траяна. В римском культе прослеживалась тенденция замены Сераписа, который считался супругом Исиды, на Осириса, который в Египте являлся умершим фараоном и владыкой подземного мира. Тацит указывает на путаницу между этими двумя богами, говоря о Сераписе, что многие приравнивали этого бога к Эскулапу или Асклепию, поскольку он излечивал больных; некоторые – к Осирису, старейшему богу; другие (а их большинство) отождествляли его с Юпитером – царем богов. Вера в эти чужие божества была освящена их незапамятной древностью, простирающейся за границы истории Греции и Рима. Она глубже, чем прозаическая римская государственная религия, затрагивала струны человеческих эмоций, вызывала чувство исступленного восторга и религиозной общности.

Более мощным, чем любая из мистических религий Востока, было влияние, оказываемое митраизмом в первые два века Римской империи. Как Исида и Осирис были продуктом древней египетской цивилизации, так и культ Митры, божества Небесного Света, пришел в Рим из столь же древних цивилизаций ведической Индии, хеттов и Персии.

Тем, что придавало митраизму наибольшую привлекательность, были учения о бессмертии души, воскрешении тела и вера, что с помощью Митры его приверженцы попадут на небеса. Между тем верующие должны были дать клятву о высокоморальном поведении, братском уважении и взаимной помощи, независимо от их социального положения. Рабы и неквалифицированные рабочие могли стоять выше в религиозном братстве, чем члены древних аристократических родов, – ведь Митра был другом и защитником бедных.

Рис. 58. Часть алтаря Митры: Митра, убивающий быка

Подобно христианству, митраизм начинался как религия бедных и униженных угнетенных классов, и лишь во II веке н. э. культ Митры распространился на императорский двор и образованных людей.

Небольшие подземные «молельни», гроты или пещеры, посвященные культу Митры, были по всему Риму, многие располагались в частных домах. Они были подземными; считалось, что это символизирует захоронение, от которого верующих избавит бог. Похожие маленькие кельи были обнаружены во многих частях бывшей Римской империи, где стояли римские легионы. Находка одного такого маленького храма в Лондоне несколько лет назад вызвала большой интерес. Митраизм преимущественно был религией солдат, особенно в Дакии, между Карпатами и Дунаем, но многие другие римляне, такие как императорские посыльные и чиновники, обратились в эту веру.

Небольшой размер подземных святилищ Митры, видимо, исключает обряды в духе конгрегационного богослужения в христианском смысле; самые большие не вмещали больше одной сотни верующих. Церемонии богослужения Митре проводились явно профессиональными священниками, говорящими по-гречески и читающими из священных книг. Что говорилось во время сложных религиозных ритуалов и что это могло означать, неизвестно.

Именно восход христианства обрек митраизм и все другие языческие культы на неизбежное исчезновение. Культ митраизма был уязвим, потому что женщины в него не допускались, а замысловатые обряды посвящения еще больше ограничивали число его приверженцев. С триумфом христианства после обращения в веру императора Константина в 312 году н. э. дни митраизма были сочтены, хотя этот культ в некоторых местах еще продержался несколько десятилетий. Полная убедительность и влияние этих восточных мистических религий вызывали брожение в умах людей, что было признаком недовольства и неудовлетворенности в то время. Это подготовило дорогу христианству.

Простое послание христианской проповеди должно было искать себе путь среди путаницы традиционных верований, суеверий и более новых, сложных, ритуальных церемоний. Каким долгим был этот путь и как послание, принесенное учениками Иисуса, было встречено и принято в качестве нового образа жизни, стало темой бесчисленных томов. На протяжении первых 200 лет нашей эры христиан уже начали признавать новой силой в жизни Рима. Столь однозначным был их вызов всем другим убеждениям, обрядам и учениям, что он был неверно истолкован, а их неизбежно сочли врагами всех религий и культуры. Плиний Младший, всегда корректный, осторожный и скромный слуга народа, сообщал о своей растерянности, когда был римским губернатором в Вифинии, своему властелину, императору Траяну. Он подверг пыткам двух рабынь, чтобы узнать, «что здесь было правдой, но не обнаружил ничего, кроме безмерного, уродливого суеверия». «Дело, по-моему, заслуживает обсуждения, особенно вследствие находящихся в опасности множества людей всякого возраста, всякого звания и обоих полов, которых зовут и будут звать на гибель. Зараза этого суеверия прошла не только по городам, но и по деревням и поместьям, но кажется, ее можно остановить и помочь делу». Траян отвечал Плинию, чтобы он не прекращал поиска христиан, но оговорился, что любого найденного следует наказывать только в случае, если только он не отречется. Преступление христиан в глазах государства состояло в том, что они встречались вместе без разрешения и что они отказывались поклоняться богам. Такие преступления против очень древних и установленных государственных законов не прощались.