Ральф Уитлок - Майя. Быт, религия, культура

Даже игры с мячом, к которым майя, как и другие народы Центральной Америки, питали огромное пристрастие, были тесно связаны с религией, хотя вполне вероятно, что в них играли и для развлечения. Характерной особенностью практически всех городов майя является наличие поля для игры в мяч, представляющего собой длинную прямоугольную площадку, окруженную ярусами сидений для зрителей. В середине поля, иногда на высоте 20 или даже 30 футов, было установлено каменное кольцо, и цель игры состояла в том, чтобы заставить мяч пролететь через это кольцо. Сделанный из резины мяч был около шести дюймов в диаметре и благодаря своему довольно легкому весу имел хороший отскок. Игрокам разрешалось отбивать его только ягодицами, кулаками и локтями. Они носили защитные перчатки и пояса. Выражаясь современным языком, забить гол, то есть направить мяч сквозь находящееся почти на недосягаемой высоте кольцо, по всей видимости, было столь редким достижением, что основное внимание в игре уделялось ее второстепенной цели: продержать мяч в движении как можно дольше. Делать это нужно было так быстро и в течение столь продолжительного времени, что иногда даже хорошо подготовленные физически игроки падали в полном изнеможении.

Для игры в мяч, носившей название «пок-а-ток», игроки надевали защитные перчатки, набедренники и пояса. Игра имела тесную связь с религией, и умелые игроки пользовались большой популярностью. Этот рисунок сделан с обнаруженной в Джайне глиняной фигурки, датируемой VIII веком н. э.

Точные сведения о принятых у майя правилах игры в мяч – они называли ее «пок-а-ток» – практически отсутствуют, но можно предположить, что игра во многом напоминала ацтекский вариант, о котором сохранились подробные записи. У ацтеков игрок, которому удавалось забить мяч в кольцо, имел право потребовать у любого из зрителей его ювелирные украшения и одежду, при условии что он сумеет поймать их! Зрители заключали пари на результат игры, в которых ставками – порой очень крупными – были «золото, бирюза, рабы, богато украшенные мантии и даже поля и дома». У майя успех или провал в игре иногда мог иметь куда более губительные последствия. Томпсон указывает в своих записях, что на одном из барельефов в находящемся на тихоокеанском побережье городе Исапа изображен «обезглавленный мужчина, на правой руке которого надета перчатка, указывающая на то, что он был проигравшим игроком в мяч. Над ним стоит победитель с отрубленной головой в руке». Аналогичная сцена запечатлена на барельефе, находящемся на поле для игры в мяч в городе Чичен-Ица.

Нет сомнений, что в деревнях молодежь играла в мяч, хотя в используемом варианте игры не было предусмотрено специальных площадок. У них существовали игры с луками, стрелами и дротиками, а также они играли в напоминавшую шашки игру, в которой вместо шашек на размеченной доске использовались бобы.

В плане общественного устройства деревни майя, как правило, имели черты клановой системы. Хотя каждая семья имела надел земли, группа соседей из 15—20 человек совместными усилиями справлялась с решением основных сельскохозяйственных задач, а большинство обитателей деревни являлись родственниками.

Майя, как правило, гордились своими родословными. Они велись и по отцовской, и по материнской линиям. Каждый человек имел два имени, одно вело свое происхождение от родового имени отца, другое – от родового имени матери. Собственность и членство в «клане» с его тесными узами взаимопомощи наследовались по мужской линии. Сложности во взаимоотношениях по женской линии главным образом были связаны с запретами на заключение браков. Мужчина не мог жениться на женщине, носившей имя, совпадавшее с его родовым именем по материнской линии, даже если они не являлись близкими родственниками, но в то же время он мог жениться на близкой родственнице, даже на двоюродной сестре, если она не носила его имени.

Вряд ли в подобном замкнутом и хорошо организованном обществе могло не возникнуть расслоения и появления наживающихся за счет других социальных слоев, и у майя, конечно, существовала своя иерархическая система и тесно связанное с нею чиновничество. Каждая деревня или поселение майя управлялись наместником, которому полагалось платить различные налоги и подати. Налогообложение было двоякого свойства: сельскохозяйственной продукцией и выполнением обязанностей слуг. Определенная часть урожая поступала в доход государства. Она хранилась на складах и впоследствии распределялась среди не занятых в процессе материального производства членов общества, к которым относилось и духовенство. Как и в феодальной Европе, крестьяне должны были обрабатывать поля своих повелителей и, как в данном случае, жрецов.

Членам деревенских общин вменялось в обязанность ремонтировать дороги, проложенные вблизи их домов, а также они должны были строить и ремонтировать дома жрецов и знати. Многочисленные великолепные архитектурные сооружения майя: дворцы, гробницы, площадки для игры в мяч, бассейны и многое другое – также были созданы трудом крестьян. Кроме того, когда правитель отправлялся за пределы своих владений, он брал с собой большую свиту челяди, делалось это отчасти из соображений поддержания престижа, а кроме того, для переноски багажа.

Контроль за взысканием всех положенных налогов возлагался на наделенного огромной властью чиновника – батаба. Для крестьян майя батаб олицетворял собой верховную власть. В поездках ему оказывали королевские почести, и целая армия слуг и помощников сопровождала его. Когда он спускался со своих носилок, путь ему выстилали плащами. Один испанский капитан, которому было позволено побеседовать с батабом, как оказалось, должен был говорить с этим высокопоставленным лицом через ширму из ткани. Помимо сбора налогов батаб выполнял функции судьи во всех наиболее важных правовых спорах, возникавших в подчиненном ему районе. Время от времени под его руководством совершались жертвоприношения. А во время войны батаб командовал рекрутированным войском на полях сражений.

В подчинении батаба находился, выражаясь современным языком, целый штат заместителей. На деревенском уровне он имел дело с главой клана, а не с отдельными его членами. Не следует думать, однако, что крестьяне неохотно расставались с взимаемыми с них податями. Будучи «одержимы» религией, имевшей тесную связь с календарем, крестьяне майя полностью полагались на указания жрецов во всех сферах своей деятельности, в особенности связанных с выращиванием и сбором урожая. Одной из главных задач батаба было донести до крестьян указания жрецов относительно благоприятных и неблагоприятных дней. Считалось, что эти указания исходят прямо от богов, которые таким образом оказывались причастны к созданию всего самого необходимого для жизни. И поэтому если богам требовались храмы, то крестьяне охотно подчинялись. Доброе дело заслуживало ответных добрых дел. Само строительство храмов велось в строгом соответствии с календарем. Время для строительства нового храма наступало так же регулярно, как время сева и время сбора урожая, и потому воспринималось как само собой разумеющееся. Люди были склонны принимать, не задавая вопросов, все, что становилось обычаем.