Ральф Уитлок - Майя. Быт, религия, культура

На этом церемония заканчивалась, жрец передавал жаровню и веревки помощнику, который относил их на окраину деревни и там оставлял. Майя верили, что вместе с этими предметами он уносит изгнанных из детей демонов. Со двора выметали листья и раскладывали циновку с тем, чтобы какой-нибудь из демонов, решивших вернуться назад, не узнал этого места. Общая пирушка, как можно предположить, завершала праздник.

После этого родители детей начинали думать об их браке. Для того чтобы брачный союз был удачным, они прибегали к услугам профессионального сводника, носящего на языке майя название «ат атанзахоб». Он должен был не только определить подходящих друг другу партнеров, но и сделать ряд сложных астрологических расчетов. Предстояло изучить гороскопы мальчика и девочки и убедиться, что они подходят друг другу, после чего следовало тщательно выбрать благоприятный день для свадьбы. Родители невесты извлекали определенную выгоду из этой сделки. Они получали от отца жениха приданое, главным образом одежду, а зять должен был жить с ними и помогать в домашнем хозяйстве в течение пяти – семи лет после женитьбы. Молодые жили в небольшой хижине рядом с домом отца невесты.

В выбранный в качестве благоприятного для торжества день обе семьи собирались в доме родителей невесты. Там жрец читал над женихом и невестой молитвы и благословлял их. Он также сообщал о брачных условиях, делая особый упор на причитающихся денежных суммах и продолжительности сроков работы жениха на своего будущего тестя. Происходил обмен подарками, и все рассаживались пировать и веселиться. На следующий день работа продолжалась как обычно, у молодоженов не было медового месяца.

Институт брака у майя, несомненно, существовал ради воспроизведения потомства. Майя любили большие семьи. Подобное отношение было, видимо, подсознательным, ибо уровень детской смертности был высок, да и смертность среди взрослых также была значительной. В двадцати милях от восточного побережья Юкатана на острове Козумел находится храм богини луны Иш Чель, которая также была богиней беременности. Беременные женщины на каноэ совершали паломничества на остров и просили помощи при родах. Страдающие бесплодием женщины также отправлялись туда, молились и оставляли подношения, прося даровать им возможность иметь детей. По-видимому, майя верили, что половые сношения во время беременности не только допустимы, но и необходимы, на том основании, что женщине для развития плода требуются регулярные поступления мужской семенной жидкости. Они также считали, что время зачатия ребенка существенным образом влияет на его будущую жизнь. Определенных неблагоприятных дней следовало избегать. При составлении гороскопа ребенка жрецы учитывали дату зачатия и дату рождения.

Британский археолог Эрик Томпсон приводит цитату из летописи XVII века с описанием существовавшего у майя интересного ритуала при рождении ребенка:

«Под звуки молитв о здоровье и благополучии ребенка его пуповину подготовленным специально для этого случая ножом из обсидиана (который после совершения обряда бросали в реку) обрезали над выкрашенным в разные цвета початком маиса. Окровавленный початок коптили, в положенное время из него извлекали зерна и сажали их якобы от имени ребенка. Собранный урожай высаживали вновь, а полученный после этого увеличившийся урожай, часть которого отдавали жрецу, служил для поддержания ребенка, пока тот, повзрослев, не сможет сажать самостоятельно. Считалось, что таким образом он добывал себе пищу не только в поте лица своего, но и проливая кровь».

Через несколько дней после рождения голову ребенка стягивали специальным приспособлением, которое, как отмечалось выше, должно было придать его черепу считавшуюся красивой плоскую форму. К этому приспособлению привязывали шарик из смолы, который постоянно висел перед глазами ребенка, способствуя развитию у него косоглазия, также считавшегося признаком красоты. Кроме того, в младенчестве ребенку прокалывали мочки ушей, нос и губы, где впоследствии предстояло носить украшения.

Фогт описывает связанные с рождением обычаи, существующие в наше время в Зинакантане. Роды принимает повивальная бабка, при родах присутствуют муж и некоторые из его родственников. Во время родов и после них все, кроме матери, пьют ром. Пуповину (которую отрубают мачете) и плаценту заворачивают в тряпку и закапывают во внутреннем дворике дома. Сразу после того, как повивальная бабка оботрет ребенка сухой тряпкой, она моет матери волосы.

Вскоре после рождения ребенка начинают знакомить с орудиями труда, которыми он будет пользоваться в жизни. Мальчика заставляют стискивать в кулачке сажальный кол, мотыгу, серп и другие орудия; девочке дают «мано», орудие, использующееся для помола маиса, и части ткацкого станка. После родов мать три раза с интервалом в два дня парится в бане. В баню ее сопровождает повивальная бабка, которая растирает ее тело миртовыми и лавровыми листьями. Помимо этого в течение четырех или пяти дней после родов никому не положено уделять внимания ни матери, ни ребенку. Это, по-видимому, делается для того, чтобы не привлечь к новорожденному злых духов. Мать также завязывает на запястьях и лодыжках младенца веревки, чтобы душа не покинула тело ребенка.

У живших в классический период майя обряд, аналогичный существующему сегодня у жителей Зинакантана, использовался для ознакомления ребенка с предстоящими ему в жизни видами деятельности. Знакомить ребенка с различными орудиями труда и другими предметами полагалось «крестному отцу». На столе раскладывали девять предметов. Крестный отец, держа ребенка у бедра, обходил вокруг стола девять раз, каждый раз показывая ребенку новый предмет. Подобную процедуру с девочкой проделывала «крестная мать».

В положенное время ребенку давали имя. Жрец с особой тщательностью выбирал благоприятный для этой церемонии день, ибо именам придавалось огромное значение, считалось, что они обладают магической силой. У каждого майя было четыре имени. Одно, соответствующее даваемому у нас при крещении имени, являлось его личным именем, которым его нарекали на церемонии. Вторым было родовое имя семьи его отца. Затем следовало родовое имя семьи матери, а чаще комбинация из родовых имен семей матери и отца. И наконец, ему давали прозвище, под которым он, как правило, и был известен. Это прозвище употреблялось очень часто, личное же имя должно было, как считалось, сохранять свою первоначальную силу, и потому его знали всего несколько человек и им редко пользовались. Мужские личные имена начинались с «Ах», а женские – с «Иш». При вступлении в брак брали новое имя, состоявшее из отдельных частей имен мужа и жены.