Юрий Авербах - О чем молчат фигуры

Для обсуждения этого вопроса было назначено внеочередное заседание Президиума Шахматной федерации СССР, затем, без объяснения причин, оно было перенесено.

В то же время, как писал Каспаров: «Я обратился к руководству своей республики, и оно без колебаний согласилось помочь. Но вскоре выяснилось, что на сей раз необходима более мощная политическая поддержка, чем раньше. К счастью, после Апрельского пленума ЦК партии к руководству пришли новые люди. Мы обратились к А. Н. Яковлеву, заменившему в тот момент Стукалина на посту заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС. Когда Яковлеву изложили суть проблемы, он сказал: "Матч должен состояться". Коротко и ясно...»

Каспаров прибыл на заседание Президиума федерации с мощной поддержкой: его сопровождали председатель Шахматной федерации Азербайджана Н. Ахундов и руководитель его команды на первенстве мира Ю. Мамедов.

Когда началось обсуждение, с резкой критикой Каспарова выступил секретарь Юрмальского райкома партии А. Новицкий. Его поддержал Батуринский.

И здесь слово взял Е. Питовранов, который, видимо, был в курсе произошедших событий.

— Почему мы вообще должны рассматривать этот вопрос? — сказал он.— Каспаров — член партии, пусть его первичная организация и обсуждает его поведение. Причем здесь федерация?

Точку зрения Питовранова поддержало большинство членов Президиума. Вопрос о санкциях даже не был поставлен, Каспарова пожурили и вынесли рекомендацию нашим гроссмейстерам интервью западной печати не давать.

Через шесть месяцев, в сентябре 1975 года, как и было запланировано, начался второй матч. Поначалу и на него Кампоманес утвердил ту же судейскую коллегию, что была на первом. Однако Каспаров отвел Глигорича, полагая, что тот, будучи арбитром, да еще главным не должен был принимать участия в тайных переговорах между соперниками. Тогда Карпов объявил, что отводит меня. Вскоре от Кампоманеса пришло официальное письмо. В нем он просил, чтобы я сам подал в отставку и тем самым разрядил обстановку. Требуемое прошение об отставке было послано в ФИДЕ. А вскоре Е. Гик, один из приближенных чемпиона мира, мне передал, что чемпион мира ничего против меня не имеет, но так было надо!

Ну что ж, надо так надо, хотя ощущать себя пешкой, которую бесцеремонно переставляют с места на место, не очень приятно...

За вторым матчем двух «К» после этой метаморфозы мне довелось наблюдать не со сцены, а из пресс-бюро соревнования: вместе с гроссмейстером Таймановым мы готовили книгу о двух матчах.

Мне кажется, что и во втором поединке чемпион мира имел лучшие шансы, но он не сумел их использовать. И главной причиной была недооценка соперника. Он все еще не понимал, что перед ним уже не тот бакинский юнец, с которым он играл первый матч, а закаленный в горниле борьбы боец, получивший хорошую тренировку в первом матче.

Кстати, на старте чемпион получил серьезное предупреждение. Он проиграл первую же партию, в то время как в прерванном матче это произошло только в 32-й встрече. Да и во второй, головоломной партии он был на волосок от поражения.

Однако, выиграв в хорошем стиле две партии подряд (четвертую и пятую), Карпов захватил лидерство и, видимо, посчитал неудачу на старте не более чем досадной случайностью.

А между тем история не повторялась — несмотря на все дальнейшие попытки чемпиона развить успех, это ему не удалось: соперник бился с большим упорством. И стоило только Карпову допустить тактическую оплошность в одиннадцатой партии, как Каспаров моментально ее использовал и сравнял счет.

Вторая половина соревнования проходила с игровым перевесом у претендента. Он с блеском победил в шестнадцатой партии, а выиграв девятнадцатую встречу, увеличил разрыв до двух очков.

В этой критической ситуации чемпион мира проявил свои исключительные боевые качества. Победив в двадцать второй партии, он свел перевес соперника до минимума.

Финал матча получился зрелищным и исключительно драматичным. Все должно было решиться в последней, двадцать четвертой встрече. Чтобы завоевать высший шахматный титул Каспарову, достаточно было свести партию вничью. Карпову, чтобы остаться чемпионом, нужна была только победа. После сорока восьми партий первого матча и двадцати трех второго судьба шахматной короны решалась в одной-единственной встрече!

Эту партию соперники провели бескомпромиссно, исключительно по-боевому. Карпов в один момент мог форсировать ничью троекратным повторением позиции, что было наиболее правомерно с точки зрения логики игры. Однако законы борьбы диктовали иное, ведь ничья приводила к поражению в матче, и он принял мужественное решение продолжать борьбу. В возникших осложнениях Каспаров перехватил инициативу и победил. Таким образом, матч завершился в его пользу со счетом 13 : 11. Бакинец стал тринадцатым чемпионом мира, самым молодым в более чем столетней истории борьбы за шахматную корону.

Однако состояние эйфории, охватившее Каспарова по случаю завоевания им высшего шахматного титула, длилось недолго. Менее чем через месяц Карпов объявил, что намерен воспользоваться своим правом на матч-реванш.

Здесь нам придется вернуться к конгрессу ФИДЕ, состоявшемуся в Граце буквально за несколько дней до начала второго поединка двух «К». Дело в том, что их затянувшееся противоборство привело к тому, что матчи претендентов уже следующего цикла розыгрыша первенства мира «наезжали» на продолжавшийся спор Карпова и Каспарова. Поэтому конгресс принял с виду логичное решение начать матч-реванш возможно быстрее, не позже февраля — апреля следующего года. В этом случае, если Карпов проиграет, он успевал сразиться с победителем финального матча претендентов уже нового цикла. А ведь в правилах матчей претендентов было записано совсем другое — экс-чемпион включается в соревнование претендентов и начинает борьбу с четвертьфинального матча. Можно предположить, что, чувствуя свою вину перед Карповым за изменение условий прекращения первого матча,

Кампоманес в Граце как бы «вернул должок», но почтенные конгрессмены не могли не понимать, что их решение дает Карпову слишком большие привилегии. В самом деле, при ничейном исходе матча он, как чемпион, сохранял свое звание, в случае проигрыша имел право на матч-реванш и, наконец, в случае проигрыша матча-реванша получил право выступить сразу в суперфинальном матче претендентов.

Я уже не говорю, что это решение было несправедливо по отношению к Каспарову. Став чемпионом, он получал это звание не на год, как, например, было со Смысловым и Талем, а всего лишь на три месяца. Несправедливо оно и по отношению к претендентам — Р. Ваганяну, А. Соколову, Я. Тимману и