Джордж Капоши - КГБ в ООН

Внимательно выслушав указания, Пилгрим спросил, какие учебные материалы он должен достать.

– Любые опубликованные, – серьезно объяснил Востоков. – Мы хорошо вам заплатим, но хотелось бы получить самое лучшее. Нам нужны самые современные материалы…

Пилгрим усмехнулся, стараясь скрыть охватившие его дрожь и волнение. Им овладело желание поскорее вернуться в американскую штаб-квартиру и доложить начальству о советских планах. Он думал, как будет в Нью-Йорке передавать советскому агенту учебники и как тот изумится, когда его окружат и арестуют агенты ФБР.

– Если я или кто-то другой не встретится с вами пятнадцатого или вы сами не сможете прийти на встречу, увидимся в том же месте и в то же время двадцать пятого, – добавил Востоков.

Он назвал Пилгриму еще шесть дат на случай, если какая-либо предыдущая встреча не состоится. Все они приходились на 15-е и 25-е числа следующих месяцев.

– Вам все ясно, полковник? – спросил Востоков.

Пилгрим кивнул, сохраняя непроницаемое выражение лица:

– Абсолютно ясно.

Через минуту оба оглянулись, услышав стук хлопнувшей двери. Вернулся хозяин, полковник Владимиров, с пакетом под мышкой.

– Достал! – триумфально улыбнулся он. – До чего трудно найти хороший кофе! Поэтому я и отправился за ним сам. Авторитет русской армии очень высок в берлинских бакалейных лавках. Вот вам лучший южноамериканский кофе.

Кофе подали в гостиную. Владимиров, Востоков и Пилгрим сидели в мягких креслах, обсуждая положение дел в мире и другие проблемы, ни одна из которых и близко не касалась темы, которую русский штатский изложил американскому военному.

Пришла пора уходить, и Пилгрим с Востоковым обменялись крепкими рукопожатиями.

– Я действительно был очень рад познакомиться с вами, – сказал Пилгрим.

– Я тоже, полковник, – улыбнулся Востоков, многозначительно подмигнув.

Полковник Владимиров отвез американского коллегу к его джипу, стоявшему у Могилы Неизвестного Солдата, и двое офицеров с разных сторон «железного занавеса» тепло пожали на прощанье друг другу руки. Владимиров ни разу не упомянул о Востокове, словно не имел никакого отношения к сделке, по крайней мере, ничем не намекнул, что знает об этом.

Вернувшись в американскую штаб-квартиру в Западном Берлине, полковник Пилгрим немедленно доложил начальству в штабном разведывательном отделе о том, что случилось с ним нынче в Восточном Берлине, и подробно пересказал разговор с русским, который назвался Аркадием Востоковым. Потом сел рядом с художником, помогая составить портрет человека, предложившего ему выкрасть армейские разведывательные учебники.

Через три недели Пилгрим уехал из Берлина в Нью-Йорк. В аэропорту Айдлуайлд его встретили агенты ФБР, предупрежденные о готовящейся интриге. Они отвезли полковника в отель «Коммодор» рядом с Центральным железнодорожным вокзалом на Восточной 42-й улице.

Агенты сообщили полковнику, что они обязаны жить рядом с ним и повсюду сопровождать его на протяжении следующей недели или десяти дней. Зачем это нужно, они не сказали, а полковник не спрашивал. В течение всего этого времени они расспрашивали Пилгрима о его армейской карьере, семейном положении, деталях биографии. Любопытство офицера росло. Иногда он задавал вопросы. «Все это необходимо для подготовки к делу», – отвечали ему.

На десятый день нервное напряжение Пилгрима дошло до предела: он не понимал, что нужно агентам. Не превратился ли он сам в подозреваемого? Наконец его посвятили в тайну.

«Все это время мы вас изучали, полковник, – объяснили ему. – Теперь нам известно о вас все, как каждому, кто близко знаком с вами. Нам было необходимо ознакомиться с вашей походкой, осанкой, выправкой, манерой сидеть, разговаривать, с поведением, привычками. Дело в том, что вы не пойдете на встречу с Аркадием Востоковым или с другим русским агентом. С ними будет иметь дело ваш двойник».

На лице Пилгрима появилось смешанное выражение изумления и разочарования. Изумление было вызвано тем, что он даже не подозревал, сколь пристально ФБР его изучает, а разочарование тем, что он сам рассчитывал нанести противнику удар. Однако он согласился с соображениями ФБР, которое предпочитало вести дело на свой лад, и вскоре перестал огорчаться, увидев подобранного ФБР двойника. Это был вылитый полковник – тот же рост, то же сложение, те же темные волосы, голубые глаза, крупный крючковатый нос и срезанный подбородок, то же румяное лицо, тот же серьезный вид.

Оставалось лишь два внешних отличия. Агент ФБР Фред Пек был на несколько лет моложе Пилгрима и не носил пышных темных усов. Но прилетевший из Вашингтона гример позаботился о том и о другом.

В течение нескольких следующих дней Пек и Пилгрим проводили вместе по десять – двенадцать часов. Агент старался уловить и запомнить каждую черту полковника, кропотливо вживался в образ, оттачивая и доводя до совершенства детали. К концу недели оба стали зеркальным подобием друг друга.

Настало 15 октября. Пек был готов. Но его руководители решили заставить русских подождать. Если Пилгрим, изображаемый Пеком, придет на первое свидание, им может показаться, будто он чересчур рьяно берется за дело, и это вызовет подозрение.

Агенты приготовились к наблюдению за местом встречи на углу Мэдисон-авеню и 86-й улицы. Они заранее расположились вокруг. За много дней до встречи ФБР позаботилось о возможности попасть в помещения на втором и третьем этажах стоящих поблизости зданий, откуда можно было следить за углом. Укромные позиции служили не только наблюдательным пунктом для агентов, оснащенных сильными подзорными трубами, там установили шестнадцатимиллиметровые кинокамеры, способные запечатлеть все происходящее с помощью мощных телескопических объективов.

Длиннофокусным объективам, которыми пользовалось ФБР, предстояло сфотографировать советского дипломата, который работал в ООН, в тот момент, когда он пытается получить американскую секретную информацию. Раньше, в ходе расследования дела помощника советского военно-морского атташе Игоря Александровича Амосова, фотоаппараты успешно сработали, зафиксировав его встречу с Фредериком Тимсфордом в Вашингтоне.

В шестнадцать часов десять агентов ФБР заняли свои места у окон с плотно задернутыми шторами и на улице. Здесь они изображали разнорабочих, ремонтников, мелких служащих. Один из агентов подметал пол в винном магазине на том углу, где должна была состояться встреча, и внимательно наблюдал, что творится на улице.

Условленный час миновал, а человек, который бы отвечал описанию Пилгрима, так и не появился. У всех агентов был портрет Аркадия Востокова, но никто не заметил никого похожего.