Мортимер Уилер - Древний Индостан. Раннеиндийская цивилизация

Хотя эта книга не по истории, было бы вполне уместным, чтобы разбросанная и обезличенная картина доисторического периода была в последней главе хоть на короткое время собрана воедино и воплощена в портрете исторического лица. Ашока взошел на трон около 268 г. до н. э. и умер около 232 г. до н. э. И с материальной, и с духовной точки зрения его правление было первым проявлением, воплотившим индийское национальное самосознание, и на протяжении столетий после того, как его империя как государственно-политическое образование прекратила свое существование, проделанная там работа оставалась неотъемлемой частью интеллектуальной, духовной и культурной жизни Индии. Остается она таковой и сегодня.

Вполне вероятно, что в жилах Ашоки текла кровь правителей империи Селевкидов [144]; еще будучи царевичем, Ашока во время царствования своего отца был назначен правителем в Пенджабе со столицей в Таксиле, где он имел возможность соприкоснуться с живой памятью об Александре Великом. Уже став царем, он сам неоднократно говорил о большом значении отношений с западными странами и их культурного влияния. Однако свои знаменитые обращения к народу, высеченные по его приказу на скалах, колоннах и в пещерах, он делает на родном языке, за исключением одного-двух случаев, когда они записаны на греческом и арамейском. По всей империи, от Афганистана и северо-западных границ до Майсура, эти обращения призывают к воздержанности, доброте, терпимости и благочестию, к преодолению глупости, невежества и предрассудков и осознанию того, что жизнь священна. «Пусть напрягут все свои силы и великие, и малые», – гласит наскальная надпись в Брахмагири, неоднократно упоминавшемся в этой книге в связи с мегалитическими памятниками и многочисленным археологическим материалом, обнаруженным на его территории. Чередование мягкости, порой сентиментальности с периодически проявляемой жесткостью – эта двойственность характерна для великих лидеров Индии и в нынешние времена.

Мы не ставим задачей описывать в деталях жизнь Ашоки и его правление. С этой задачей, по-моему, вполне справились В. Смит и Ф. Томас, работы которых на эту тему известны и доступны, хотя, конечно, нуждаются в некоторых дополнениях. Достаточно упомянуть, что дед Ашоки Чандрагупта в 326 г. до н. э. встретился в Пенджабе с Александром Македонским [145], а затем в течение двух-трех лет захватил магадхский трон в Бихаре, что положило начало правления династии Маурьев, управлявшей самым мощным и процветающим государством из возникших на севере Индии. Примерно в это же время он напал на оставленные Александром гарнизоны в бассейне Инда и уничтожил их [146]; попытка Селевка, одного из четырех наследников империи Александра [147], вернуть потерянные земли окончилась неудачей; перевес оказался на стороне Чандрагупты, и ближе к концу столетия [148]был заключен мир, один из пунктов которого предусматривал брачный союз Чандрагупты с дочерью Селевка.

Царство Маурьев, основанное в долине Ганга, распространило свою власть до Гиндукуша на западе и Бенгала на востоке. Его южная граница на момент смерти Чандрагупты в 298 г. до н. э. точно не установлена; но его наследник Биндусара, которого называли Амитрахата [149], или «сокрушитель врагов» [150], распространил власть Маурьев на полуостровную часть Индостана, и к моменту восхождения Ашоки на престол его империя простиралась уже до северной части Майсура. Причем не номинально; действовала четко выстроенная система государственного управления, за которой неустанно следил сам Ашока. Он постоянно объезжал свои владения и, по его собственным словам, «следил за тем, как живет страна и народ». С точки зрения археолога, место было вполне подготовлено для проникновения тех определяющих и задающих направление общественного развития культурных идей, которые должны были занять ведущее и направляющее положение среди бесчисленного множества местных традиций.

Свидетелями этого мы и являемся. Как я уже отмечал ранее, в VI в. до н. э. распространение власти ахеменидской Персии на районы Северной Индии привело к появлению не только персидских наместников и управленцев, но также новых материалов и идей. В первую очередь это культура производства железных орудий, быстро распространившаяся на севере Индии, а также идея денежного обращения; в Таксиле начали чеканку местных монет по персидским образцам, получившим хождение в долине Ганга в V в. до н. э. или немного позже. Индия также заимствовала у персов арамейский алфавит, который, как и арамейский язык, был официальным средством общения в Ахеменидской империи. В Индии эта письменность была адаптирована к местному пракритскому языку; именно этот шрифт, как и другой – кхароштхи, был использован при выполнении надписей обращений Ашоки в северо-западных районах. Кхароштхи Ашока использовал даже в южных районах, хотя большинство районов Индии, входящих в его империю, использовали шрифт письма брахми.

Однако Персия дала Индии не только железные орудия, деньги и шрифт кхароштхи. Они были лишь символами той безопасной среды, которую распространяющая свое влияние империя создавала для экономического обмена, развития торговых путей и торговли, бурно развивавшихся в этих регионах. Столицы государств были одновременно крупными торговыми центрами на главных караванных путях: вероятно, это Баграм, к северу от Кабула; безусловно, как показывают недавние археологические исследования, Чарсадда [151], расположенная на Пешаварской равнине; знаменитая Таксила в Пенджабе. Эти сегодня покинутые и покрытые вековой пылью города являются памятниками великой империи пакс – Персии, существовавшей во второй половине VI в. до н. э. Два столетия спустя на север Индии пришли войска захватчиков, ведомые Александром Македонским; он пришел как новый хозяин покоренной им Персидской империи и претендовал на ту же часть Индостана, которая входила в империю Ахеменидов; но слава завоевателя, которому всегда мало достигнутого и который, не в силах остановиться, идет за миражом, опережала его. Однако в долгосрочной перспективе более важным для Индии оказался не сам приход Александра, а разгром им Персии. Под властью Ахеменидов ремесла и искусства Древней Персии, в том числе архитектура, хотя не только она, достигли поистине высокого уровня. Но с сожжением Персеполя в 330 г. до н. э. [152]оказываемое в течение двух столетий государственное покровительство резко прекратилось. Персидские мастера и умельцы оказались невостребованными и лишились работы.

Александр Македонский и его наследник Селевк подготовили почву воцарения Чандрагупты и династии Маурьев. Возникла величайшая из когда-либо существовавших в Индии империй, крупнее той, что существовала в долине Инда за два тысячелетия до этого. Появилась возможность попасть под покровительство могучей и расширяющейся империи, не имеющей пока собственной культуры и искусства, достойных уровня ее мощи. Это был новый дом, новая родина для художников и мастеров из Персии. Сюда они и пришли.