Питер Шинни - Нубийцы. Могущественная цивилизация древней Африки

Из скульптур, несомненно ввезенных в Мероэ, самой известной является голова Августа, история открытия которой уже была описана. Две бронзовых головы эллинистического периода были найдены при вскрытии пирамиды, известной как гробница № 5. Обе они принадлежали ныне утраченным статуям и изображают бога Диониса. Они совершенно определенно являются работами греческих мастеров, но их точная датировка весьма затруднена, поскольку подобные изображения производились с IV в. до н. э. и примерно до середины I в. н. э. Совершенно необычна небольшая бронзовая фигура верблюда, найденная в гробнице № 5; она является единственным изображением этого животного, дошедшего до нас с мероитской эпохи, и датируется началом I в. н. э. Веркутте предположил, что она может быть китайского происхождения.

Стоит упомянуть и о единственной в своем роде золотой статуэтке царицы, случайно найденной в Джебель-Баркале. Она представляет собой самый примечательный образец подобной миниатюры и единственный сделанный из этого материала. По особенностям художественного стиля она может датироваться I в. до н. э. Статуэтка производит впечатление одной из тех древнегреческих миниатюр, которые были весьма популярны в свое время и восходят к изображениям Афины на некоторых монетах. Хотя миниатюра частично повреждена, мелкие детали хорошо сохранились и передают все характерные особенности царского одеяния и украшений. Подобные же одеяния и украшения присутствуют и на рельефах в Наге, поэтому вполне может быть, что эта статуэтка является изображением царицы Аманитаре.

Прежде чем перейти к рассмотрению храмовых рельефов, есть смысл упомянуть еще и о трех небольших рельефных работах, которые происходят, по всей вероятности, из Мероэ. Одна из этих работ, выполненная на темно-красном сланце, была найдена в Львином храме; первоначально она представляла собой изображение, выполненное на двух сторонах плоской пластины сланца, но еще в древности пластина была расщеплена вдоль на две части. На одной стороне был изображен царь Таньидамани при всех регалиях, облаченный в длинное позолоченное или вышитое (?) одеяние, уже известное по статуям в Наге и храмовым рельефам. На другой стороне изображен бог-лев Апедемак. Другая работа из храма Амона изображает царственную чету, приносящую жертву богам, причем царь приносит жертву Амону, а царица – Исиде. Мероитский текст, большей частью не сохранившийся, не позволяет установить имена царственной четы. Рисунок, по сравнению с более ранними работами, выполнен довольно грубо, что приводит к предположению о сравнительно позднем происхождении рельефа – некоторые особенности сохранившейся надписи позволяют датировать его предположительно I в. н. э. Наконец, третья работа представляет собой декоративное блюдо из песчаника, которое, как считается, было сделано в Мероэ. На нем изображен принц Ариханхарер (имя которого написано мероитскими иероглифами в картуше слева вверху), повергающий наземь своих врагов. У ног принца мы видим пса, раздирающего одного из врагов; пес изображен в римской манере, и Гриффит считает, что это изображение следует датировать не ранее чем второй четвертью II в. н. э. На заднем плане присутствует весьма необычное изображение крылатой богини, параллелей которой не известно, но которая может быть объяснена персидским влиянием.

Рельефы на стенах храмов и часовен обнаружены в изобилии, они представляют собой прекрасный материал для прослеживания перемен в мероитском искусстве, а также дают нам ценнейшую информацию об иконографии, религии и особенностях царских одеяний и регалий. Большая группа рельефов была найдена на стенах часовен, принадлежавших к пирамидам в Мероэ, большие сохранившиеся фрагменты их – на пирамидах в Баркале и Нури. Другие важные рельефы были найдены на Львином храме в Наге и на недавно раскопанном Львином храме в Мусавварате. Все рельефы носят следы значительного влияния египетских художественных и религиозных идей. Даже на самых поздних из них, таких, как найденные на стенах часовни в Бегаравийе (которые предположительно датируются III в. н. э.), изображены все те же знакомые нам сцены с восседающими царями и проходящими перед ними процессиями.

В сущности, не обнаружено рельефов более ранних, чем те, которые изображены на первой часовне при пирамиде в Мероэ, датируемых концом IV в. до н. э. На некоторых часовнях в Нури, как представляется, были в свое время рельефы, а небольшие их фрагменты до сих пор различимы на пирамидах Аманиастабарги (№ 2), Харсиотефа (№ 13) и Натасена (№ 15), но, кажется, вплоть до часовни Баскакерена украшения любого вида скорее были исключением. Начиная с этого периода они становятся правилом, и даже самые незначительные гробницы имеют подобные украшения.

Остатки этих рельефов находятся в пригодном для изучения состоянии только в Мероэ, и поэтому у нас есть информация только обо всем мероитском периоде, тогда как от напатанского периода до нас почти ничего не дошло. Но в самом Мероэ до нашего времени сохранилось вполне достаточно, чтобы отслеживать стилистические изменения на протяжении периода почти в 600 лет.

Основным мотивом настенных изображений на протяжении всех периодов остается изображение правителя, сидящего на троне, подлокотники которого в большинстве случаев сделаны в виде льва. За спиной правителя, оберегая его, стоит богиня Исида, а порой за ней – кто-нибудь еще из ближайших родственников царя (рис. 28). Самые ранние гробницы в каждой из групп украшены рельефами в египетском стиле с элементами эллинистического влияния. Особенно это чувствуется в погребении Аркамани, который захоронен в гробнице № 7, где столь заметен египетский стиль, что возможно предположить египетское происхождение резчика (рис. 29). Из этих самых ранних захоронений лучше всего сохранились рельефы на гробнице №11, считающейся – довольно сомнительным – свидетельством принадлежности ее либо царице Нахирке (ее имя присутствует на пирамиде № 8 в качестве супруги царя, чье имя не сохранилось) или же Шанакдахете, которая известна нам в качестве царицы по надписи на храме F в Наге. В чью бы честь ни были созданы эти рельефы, они представляют значительный интерес, ибо содержат намного больше отдельных деталей, чем большинство других. На них же впервые изображена процессия более мелких фигур, несущих пальмовые ветви, – сцена, которая стала очень распространенной и начиная с этого времени (начало II в. до н. э.) имеется на стенах почти всех часовен.

Рис. 28. Рельеф на стене часовни у пирамиды Аркамани