Тамара Райс - Скифы. Строители степных пирамид

По утверждению Геродота, все, кто принимает участие в процессе похорон, проходят очищение. Они намыливают тело очищающей мазью, а затем «поступают следующим образом: делают кабинку из воткнутых в землю трех палок и войлоков, которые как можно плотнее скрепляют между собой; внутри кабинки на землю ставят блюдо, на которое кладут несколько раскаленных докрасна камней… и, проползая под войлочными занавесями, бросают на камни конопляные семечки, которые тут же начинают дымиться и дают столько паров, что ни одна греческая баня не может дать больше; скифы довольны и кричат от радости».

До 1929 г. этому описанию не придавалось особого значения, но именно в тот год такие кабинки (хотя у некоторых было шесть кольев) со все еще натянутыми на них войлочными или кожаными занавесями, котлом, содержавшим камни и конопляные семечки, были обнаружены в Пазырыке. В каждом погребении был такой комплект; в двойном захоронении их было два: один для мужчины, другой для его жены. Было очевидно, что там курение дыма или его вдыхание не было предназначено для совершения акта очищения, а скорее для расслабления, чтобы привести курильщика в экстаз, похожий на тот, который достигается приемом определенных наркотиков. Видимо, это предположение было верным и для южных регионов России, где этой привычке, возможно, предавались регулярно.

Хотя практически все скифские захоронения, которые до сих пор были раскопаны, подверглись грабежу еще в древности, они тем не менее раскрыли нам совершенно неожиданный мир сложных образов и материальных достижений культуры, на существование которых не было даже намеков ни в одном из дошедших до нас древних текстов.

Скифы, как мы узнаем из их собственного гордого и дерзкого ответа на язвительные замечания Дария, ценили места захоронений своих предков выше всего, поклоняясь им со страстью, которая, возможно, увеличивалась из-за отсутствия у них храмов и святых мест. Для них церемония захоронения была чрезвычайно таинственным и величественным ритуалом, но она также была и исключительно дорогим делом, учитывая не только физические затраты, материальные ресурсы и бытовые предметы, но прежде всего человеческую жизнь. Потери лошадей были особенно велики. Недавние открытия показывают, что от лошадей с дефектами ног иногда избавлялись в Венгрии, и часть тех, что были похоронены в алтайских могилах, страдала от таких же дефектов. Но много лошадей, найденных в Пазырыке, были в отличном состоянии в момент своей смерти. Что касается юга России, то данные по этому вопросу отсутствуют, но число лошадей, убитых во время похорон важных персон на Кубани, было огромным. Там цифры достигали десятков и сотен голов, а самая большая зарегистрированная цифра относится к захоронению в Ульском, где было похоронено около четырехсот лошадей.

Самые значительные и впечатляющие из скифских захоронений – это царские могилы на юге России, из которых, возможно, самая богатая – Чертомлыкская, и по разнообразию и художественному качеству предметов, найденных в ней, и по их почти сказочной ценности работы по золоту. Как и многие другие могилы, чертомлыкское захоронение привлекло внимание грабителей, но в этом случае обрушившаяся земля входной шахты, которую они выкопали, погребла под собой по крайней мере одного из шайки, а предметы, которые он собрал, остались лежать кучей в углу могилы. Так как этот грабитель вряд ли выкопал этот ход в одиночку, вполне вероятно, что его компаньоны скрылись с некоторой долей добычи. Тем не менее археологи, которые вскрыли эту могилу спустя две тысячи лет, нашли в ней огромные материальные ценности, а еще больше такого, что привлекло к себе неиссякаемый интерес исследователей.

План кургана был достаточно сложен, так как в нем находилась центральная погребальная камера с четырьмя камерами меньшего размера, расходящимися в разные стороны от центральной. В первой камере, в которую попали археологи, находился небольшой скифский котел, великолепный колчан, полный стрел, и пять ножей с костяными ручками и железными лезвиями. В главной камере они обнаружили фрагменты ковра, но они были слишком обветшалые, чтобы можно было по ним определить узор. Крючки, предназначенные для того, чтобы вешать одежду, все еще находились на своих местах на стенах и потолках, но одеяния, которые когда-то висели на них, разрушились, и только чеканные золотые бляшки, служившие им отделкой, лежали кучками на земле. В стенах имелись ниши на уровне пола, в которых находились личные вещи и несколько золотых ваз. В северо-восточной камере стояло шесть амфор, в которых все еще были остатки вина и масла, которые когда-то наполняли их, а также бронзовое зеркало на ручке из слоновой кости.

Умерший лежал на спине лицом на восток, окруженный предметами роскоши. На его шее было прекрасное бронзовое крученое ожерелье, в одно ухо была вставлена золотая серьга, а золотые кольца унизывали все пальцы. Согласно обычаю, нож с ручкой из слоновой кости лежал в пределах досягаемости левой руки; там же находился и отделанный золотом колчан с шестьюдесятью семью бронзовыми наконечниками для стрел и хлыстом для верховой езды с ручкой из слоновой кости. Здесь лежали также фрагменты шкатулки из слоновой кости, серебряные ложки, многочисленные золотые бляшки с его одежд, подвески, золотые трубочки, бусины и пуговицы. В третьей небольшой камере находились два тела, каждое из которых имело в виде украшения золотое крученое ожерелье, золотые браслеты и кольца и пояс, отделанный золотыми бляшками, а также золотые бляшки, которые когда-то прикреплялись на одежду, – все это было рассыпано среди голых костей. Рядом стояли бронзовая чаша, серебряный кувшин, колчан со стрелами и кнут. В четвертой камере находились останки бронзовых похоронных носилок, которые когда-то были украшены замысловатым рисунком, выполненным в синих, голубых, зеленых и желтых тонах. На них лежало тело женщины, на котором все еще были надеты золотые браслеты, кольца и серьги. Двадцать девять чеканных золотых бляшек, двадцать золотых кружков и семь золотых пуговиц лежали, перемешавшись с ее костями. На ее голове были остатки пурпурной вуали с пятьюдесятью семью золотыми бляшками. На расстоянии вытянутой руки от тела женщины лежало бронзовое зеркало в голубой оправе. Поблизости лежало тело мужчины, возможно слуги, с бронзовым браслетом на руке, а нож и наконечники для стрел находились на расстоянии его левой вытянутой руки. Между телами стояло замысловато украшенное серебряное блюдо, и именно здесь был найден знаменитый чертомлыкский сосуд. В могиле также был найден большой бронзовый котел высотой три фута, по краю которого выстроились в ряд шесть великолепно выполненных козлов, которые служили его ручками. Здесь же находился и бронзовый котел меньших размеров, много мелких предметов из золота, большая, украшенная орнаментом золотая пластина, которая когда-то была сорвана с царского колчана, пять великолепных мечей и множество черепков изящной греческой керамики. Снаружи погребальной камеры, но в том же самом кургане, лежали десять лошадей в полной сбруе. Сбруя пяти лошадей была украшена золотом, а снаряжение остальных – серебром.