Томас Кейтли - Тамплиеры и другие тайные общества Средневековья

В наши дни, почти шесть веков спустя после крушения исмаилитов, секта все еще существует как в Персии, так и в Сирии. Но, как и анабаптизм, она утратила свою устрашающую суть, став всего лишь одной из разновидностей теологических ересей в исламе. Сирийские исмаилиты проживают в восемнадцати деревнях вокруг Массьята и выплачивают ежегодно 16,5 тысячи пиастров правителю Хагмы, который назначает их шейха или эмира. Они разделены на две секты, или партии, – сувейдани, названные по имени одного из их шейхов, и хизиреви, которые так наречены за их почитание Хизира, хранителя Колодца жизни. Внешне они выглядят твердыми приверженцами заповедей ислама, но утверждается, что они верят в Божественность Али, несотворенный огонь как источник всего сущего и шейха Рашид-эд-Дина Синана как последнего наместника Бога на земле.

Персидские исмаилиты живут преимущественно в Рудбаре, но встречаются почти повсеместно на Востоке и даже в качестве торговцев появляются на берегах Ганга. Их имам, корни которого они возводят к Исмаилу, сын Джаффар ис-Садика, находится под защитой персидского шаха и проживает в деревне Кех округа Кум. Так как он, по их вероучению, является воплощенным сиянием Всевышнего, к нему относятся с небывалым благоговением и совершают паломничество из самых удаленных мест для получения его благословения.

Таким образом, выше была изложена история происхождения, возвеличивания и спада грозного общества, сопоставимого лишь с иезуитами по размаху влияния и единству замысла и сути. Но, в отличие от последнего, их целью было исключительно сотворение зла, а развитие замешено на крови. Поэтому оно не оставило ничего, что апологеты этой веры могли бы заявить в защиту. Несмотря на это, история этого общества всегда будет составлять занимательную и поучительную главу в книге о человеческой расе.

Среди многочисленных необычайных феноменов, присутствующих в Средних веках, ни один не заслуживает большего внимания либо же не является более характерным для этого времени, состояния общества и взглядов, чем создание военно-религиозных орденов госпитальеров, тамплиеров и тевтонских рыцарей. Из всех этих орденов, которые обязаны своим появлением Крестовым походам и берут начало в XII веке, последний после окончательной утраты Святой земли перенес арену своей деятельности на север Германии, обратив оружие на язычников, все еще обитавших на южном берегу Балтики, и в значительной степени заложил основы будущей прусской мощи. Между тем госпитальеры, водрузив штандарты на острове Родос, длительное время мужественно противостояли силам Оттоманской империи, и когда в конце концов были вынуждены покинуть остров, то разместились на скалах Мальты, где героически отразили войска самого могущественного из оттоманских султанов. Они сохраняли, пусть даже и номинально, свою независимость до конца XVIII столетия. Менее радужная судьба ожидала рыцарей храма, или тамплиеров. Они стали жертвой беспринципной жадности безжалостного монарха, их собственность была захвачена и конфискована, самые старшие члены ордена погибли на костре, их репутация была опорочена и оклеветана, их обвинили в самых гнусных преступлениях, им приписали разработку и реализацию тайного учения, подрывающего общественный покой и национальную независимость. Несмотря на то что у оскорбленных рыцарей появилось множество достойных защитников, обвинения против них возникали вновь и вновь, даже в нынешние дни, а известный востоковед (фон Хаммер) даже попытался выдвинуть дополнительные и необычайные доказательства их виновности в тайном заговоре [66]. Целью автора данной книги является добавление еще одного их защитника. Здесь будет прослежено их появление, развитие внутреннего устройства общества, описаны их деяния, изучена история обвинительного процесса и расправы над ними, показано, насколько абсурдными и необоснованными были обвинения против них. Хотя автор сам и уверен в том, что у них не было никакой тайной доктрины, что он и надеется доказать, тем не менее поместил их среди тайных обществ Средневековья, поскольку очень многие убеждены, что именно таковыми они и являлись.

Поскольку орден тамплиеров обязан своим происхождением Крестовым походам, прежде чем перейти к рассказу о них, следует попытаться развеять некоторые ошибочные представления относительно причин и истоков этих прославленных походов.

Мнение о том, что крестоносцы были носителями духа рыцарства, является одним из наибольших заблуждений, какие только можно представить, и при этом наиболее широко распространено. Писатели-романисты и те, кто пишет об истории как о приключениях, всеми силами поддерживают эту иллюзию. Само словосочетание «Крестовый поход» в большинстве умов вызывает видения качающихся перьев, украшающих доспехи, плащей и щитов с геральдическими эмблемами, мысли о любви прекрасных дам, рыцарской чести и благородных ратных подвигах. В значительной степени такое искажение правды произошло благодаря талантливому автору блистательного эпоса, предметом которого был Первый крестовый поход. Торквато Тассо, который жил во времена, когда последние слабые отблески отживающих свое рыцарей еле-еле пробивались через мрачные моральные и политические устои былого обиталища свободы и успехов Италии, можно простить, если он, молодой и неискушенный в исторических науках, ошибся в том, как выглядело европейское общество за шесть веков до него. Возможно, он счел себя вправе угодить вкусам двора, которому нравились причудливые картины ушедших времен, и побудить его подражать добродетельному, представляя героев Первого крестового похода наделенными духом и благородством идеальными рыцарями. Подобные оправдания вместе с тем не годятся для тех, кто пишет в наши дни и смешивает понятия рыцарей и крестоносцев, излагает историю последних как рыцарства и отваживается утверждать, что доблестный Танкред был верхом совершенства среди рыцарей и что «Талисман» дает правдивое изображение духа и образа крестоносцев [67].

Можно осмелиться утверждать, что крестоносцы возникли не от рыцарей и что Первый крестовый поход, наиболее важный и задавший стиль и особенность всех последующих, не имеет и крупицы того, что обычно понимается под словом «рыцарство». Нет там ни следа от того, что скорее воображение Джона Берка, нежели знание им предмета, описывало, как «благородная приверженность законам чина и чести, гордое повиновение, достойное смирение и такое подчинение сердца, которое, даже само оставаясь в заточении, сохраняло живым дух возвышенной свободы, такую чувствительность к соблюдению правил, такую безупречную честность, которые воспринимали позор как рану, которые вдохновляли на мужество и одновременно смягчали жестокость, которые облагораживали все, к чему прикасались, от которых само зло утрачивало половину себя, уменьшая всю свою порочность». Определенно крайне мало знает о духе, царившем в XI веке, тот, кто может предположить, что хотя бы часть из приведенной цитаты касается тех, кто в доспехах отправился в Азию освобождать Гроб Господень. Немного внимательнее следует прочитать «Геста Танкреди» Радульфуса Кадоменса тому, кто может вообразить этого храброго воина, которым он, несомненно, являлся, в качестве образцового рыцаря.