Дэвид Ирвинг - Оружие возмездия. Баллистические ракеты Третьего рейха – британская и немецкая точки зрения

Самой большой победой той ночи был, несомненно, успех берлинской стратегии сэра Артура Харриса: судя по немецким документам, не менее 203 ночных и дневных истребителей, которые в противном случае поджидали бы бомбардировщики над Пенемюнде, были направлены «защищать» Берлин.

Только треть из них впоследствии направились в Пенемюнде. Но даже тогда офицеры наземных постов наблюдения отправляли истребителей со всей Северной Германии в Росток, Свинемюнде и Штеттин.

Проведя в воздухе три часа сорок минут, Фридрих Карл Мюллер повернул на аэродром в Бранденбург-Брист. Со взлетно-посадочной полосы поднимался столб дыма. Более 100 истребителей из Берлина, в отсутствие четких приказов со стороны Каммхубера, решили сесть в Бранденбурге и превратили взлетно-посадочную полосу в свалку битых машин. Постоянно горели красные сигнальные огни, предупреждавшие остальные самолеты. Мюллер приземлился, невзирая на эти сигналы. Его самолет совершал крутые виражи, выруливая мимо груд покореженных истребителей. На первый взгляд с ходу можно было списывать около тридцати самолетов. Здесь Мюллер встретил своего командира, самого майора Херманна. Его лицо было чернее тучи. Оба согласились, что, если бы немецкие истребители отложили свой взлет хотя бы на час, британские ВВС потеряли бы над Пенемюнде более 200 самолетов. В Голландии генерал Каммхубер все еще пытался восстановить связь с Германией. Ему казалось чрезвычайно прискорбным, что связь оборвалась именно в ту ночь, когда противник был обречен на поражение. После войны британские офицеры сообщили ему, что два офицера, работавшие в его командном пункте, были британскими агентами. Им было поручено сделать все, чтобы подорвать оборону Пенемюнде в ту знаменательную ночь. Это, однако, всего лишь предположение.

Тридцать летчиков-истребителей, которые достигли Пенемюнде, заявили, что сбили 42 самолета, на два больше, чем на самом деле потеряло Бомбардировочное командование. Восемь «моски– то» не только оттянули 203 немецких ночных истребителя к Берлину, но также вынесли настоящий шквал из выпущенных по ним 11 774 зенитных снарядов.

Двое отважных летчиков, круживших в берлинском небе на своих обшитых фанерой и лишенных вооружения самолетах, намеренно бросая вызов немцам, не вернулись домой.

Как много сотен их товарищей обязаны этим двоим – старшему лейтенанту авиации Куку и его радисту сержанту Диксону – спасенными жизнями?

Когда звуки атаки начали стихать, генерал-майор Дорнбергер повернулся к своему адьютанту, доктору Вернеру Магириусу, и простонал:

– Мой прекрасный Пенемюнде… мой прекрасный Пенемюнде!

Вот что рассказывает об этом дневник секретаря профессора фон Брауна: «Четвертый и пятый блоки все в огне. Повсюду слышны взрывы – рвутся бомбы замедленного действия. Рушатся стропила и фронтоны.

Я чуть не наступила в огромную лужу крови. В ней лежала оторванная, с обрывками мундира нога.

– Кто-нибудь, выйдите из бункера и помогите!

Какой позор, люди бегут прочь.

Мой профессор кричит:

– Мы должны спасти секретные документы!

Но крыша уже рухнула, и фасад вот-вот упадет. Мы можем попробовать подняться по лестнице. Профессор сжимает мою руку, и мы осторожно входим в здание. Оно представляет собой скопление маленьких пожаров. Идя ощупью вдоль стены, мы доходим до второго этажа. Двери сгорели; войдя в комнату, мы медленно приближаемся к сейфу.

Я несколько раз бегала вверх и вниз по лестнице, нагруженная секретными документами, пока не выбилась из сил. Профессор и несколько мужчин остались наверху. Они выбрасывали из окон мебель и вещи. Я была внизу, складывая бумаги в сейф, лежащий на земле.

Невыносимая жара. Пришел часовой и встал флегматично перед сейфом с оружием наготове. Медленно занялся рассвет. Я вернулась в бомбоубежище. Секретные документы в безопасности под замком».

Всю ночь из Волгаста раздавались телефонные звонки, единственная связь с остальной Германией: Гитлер, который в предшествующие недели ложился спать не позже двух часов ночи, в этот раз оставался на ногах до четверти четвертого. В пять утра полковнику Занссену позвонили в Берлин и приказали немедленно возвращаться в Пенемюнде.

Дункан Сэндис, который всю ночь ждал в Уайтоне возвращения самолетов, был рад услышать от экипажей самолетов наведения, что рейд был удачным, хотя пилот головного бомбардировщика отказался признавать это до тех пор, пока не увидел фотоснимки Пенемюнде на следующее утро. Бомбардировка прошла исключительно аккуратно. Было проанализировано 457 фотоснимков. Бомбардировочное командование пришло к выводу, что «почти все самолеты бомбили в пределах трех миль, большинство – в радиусе одной мили от точки прицеливания».

Вице-маршал авиации Беннет приписал большую часть успеха в этой победе своим эскадрильям самолетов наведения. Затем последовала раздача наград: полковник авиации Сирби, координировавший атаку на Пенемюнде, был награжден орденом «За боевые заслуги»: он «выполнил свою трудную задачу с виртуозностью, продемонстрировав безупречное руководство, большую отвагу и решительность».

На следующий день после налета «москито» произвел разведку окрестностей Пенемюнде. Медменхем сообщал: «В районе цели и вокруг нее большая концентрация воронок, многие здания все еще в огне. В Северной промышленной зоне [экспериментальный завод] порядка двадцати семи зданий среднего размера полностью разрушены, по крайней мере четыре здания все еще горят».

Более детальный анализ показал, что вокруг экспериментального завода пятидесяти зданиям нанесен серьезный ущерб. Два больших цеха в районе второй цели, к сожалению, избежали серьезных разрушений, одно осталось совершенно невредимым. Больше всего пострадал городок персонала. Все до одного из 100 зданий, рассеянных в лесу, были уничтожены. Из тридцати бараков, которые составляли лагерь для принудительных работ Трассенхайде, восемнадцать было уничтожено огнем. Отчет дешифровщиков гласил: «Жилые здания для персонала пострадали больше всего. Если во время воздушного налета они были заполнены, потери могли быть весьма значительными».

В Голдапе – штаб-квартире командного состава германских ВВС – новость о том, что Пенемюнде весь в огне, пришла вскоре после шести часов утра. К семи часам начальник штаба ВВС, генерал-полковник Ганс Иешоннек, был проинформирован о случившемся. К девяти часам он все еще не появился на совещании. Когда секретарь открыла дверь его кабинета, то обнаружила генерала лежащим на полу с револьвером в руке. Рядом с телом обнаружили записку: «Я больше не могу работать с Герингом. Да здравствует фюрер!»