Дэвид Ирвинг - Ядерное оружие Третьего рейха. Немецкие физики на службе гитлеровской Германии

К 1944 году прошло десять лет с тех пор, как физики впервые открыли, что в ходе реакции синтеза двух атомов тяжелого водорода, в результате которой образуется гелий, выделяется большое количество энергии. Немецкий физик Пауль Гартек, а также англичане Эрнест Резерфорд и Марк Олифант для разгона дейтрона (получившего в 1934 году название диплон) и бомбардировки им тяжелого водорода использовали высоковольтный ускоритель частиц. Затем они с помощью осциллографа измеряли полученные энергетические импульсы. После этого некоторые физики пришли к выводу, что если нагреть некоторое количество тяжелого водорода до определенной температуры, порядка миллионов градусов, то дейтроны будут настолько активно сталкиваться друг с другом, что при этом произойдет реакция термоядерного синтеза и высвободится колоссальное количество энергии. В 1939 году профессор Ганс Бете в журнале «Physical Review» в своей статье под названием «Получение энергии звезд» опубликовал некоторые вычисления по этой проблеме. Возможно ли получение подобных температур на земле?

«Часто предполагалось (начиная с первых отчетов об экспериментах в Германии в 1944 году), что скорости газа, достигнутые при взрыве взрывчатых веществ, необходимо использовать для достижения цепных ядерных реакций… Несмотря на то что этот путь на первый взгляд кажется неосуществимым, на армейском исследовательском полигоне в Куммерсдорфе проведен ряд первоначальных экспериментов. Серия экспериментов была проведена по инициативе профессора Герлаха. Их целью было создать практическую базу для дальнейших выводов по этой проблеме».

Первые эксперименты проводили трое ученых группы Дибнера, а также доктор Тринкс, представлявший военное ведомство. В опытах использовались цилиндрические заряды тринитротолуола различного диаметра, длиной от восьми до десяти сантиметров. В донной части каждого заряда было проделано углубление конической формы, куда был помещен твердый парафин, выполнявший роль носителя дейтерия. Под такой конструкцией располагалась фольга, которая использовалась для выявления радиоактивности. Выли выполнены два взрыва, однако в результате их материалы были настолько сильно повреждены, что от фольги практически ничего не осталось. При проведении последующих опытов фольга была защищена, поэтому удалось сохранить ее фрагменты. Однако не было обнаружено никаких признаков радиоактивности.

Так был открыт новый путь решения проблемы. В конце 1942 года Г. Гудерлей в академическом журнале опубликовал статью о получении высоких температур в результате сильной взрывной волны сферической или конической формы в газообразном веществе. В статье Гудерлея речь шла об «идеальном газе», и Тринкс подозревал, что эта теория будет опровергнута, как только конвергентная взрывная волна достигнет центра источника тяжелого водорода. Одной взрывной волны было явно недостаточно. Он предложил несколько видоизменить опыт для того, чтобы опровергнуть выводы Гудерлея. В 1936 году Ф. Хунд написал статью о том, как происходит этот процесс при чрезвычайно высоком давлении. На основе этих данных, а также учитывая теорию Вете о процессах выделения энергии в звездах, Тринкс посчитал, что при достижении температуры порядка четырех миллионов градусов и под давлением 250 миллионов атмосфер можно достичь реакции ядерного синтеза. При этом, полагал Тринкс, размеры взрывного устройства составят от одного до полутора метров в диаметре. Вместе со своим помощником доктором Захзе, зятем Дибнера, Тринкс подготовил очень простой эксперимент для того, чтобы доказать свою теорию. Захзе изготовил полый серебряный шар диаметром примерно пять сантиметров, который был заполнен тяжелым водородом. Выло решено снова использовать серебро в надежде на то, что удастся обнаружить следы радиоактивности в результате нескольких реакций синтеза. Вокруг шара поместили большое количество обычного взрывчатого вещества.

Теоретически после этого должно было произойти следующее: вокруг поверхности шара предполагалось одновременно подорвать несколько зарядов взрывчатого вещества. Под высоким давлением серебро превратится в жидкость и с фантастической скоростью 2500 метров в секунду устремится к центру шара. По мере того как будет увеличиваться слой жидкого серебра и будет уменьшаться его радиус, частицы внутреннего слоя будут разгоняться быстрее по сравнению с внешним слоем, до тех пор пока с невероятно высокой скоростью они не устремятся к имеющему форму шара сжатому тяжелому водороду. При этом реакция будет проходить под высоким давлением и при значительной температуре. Таким образом, почти вся энергия, выделенная большим количеством взрывчатого вещества, как бы «фокусируется» на небольшой массе находящегося в центре тяжелого водорода. На очень короткое время тяжелый водород как бы помещается в условия близкие к тем, которые существуют в центре солнца. При этом он не в состоянии покинуть эту среду из-за инерции расплавленного серебра.

Было проведено несколько подобных экспериментов, однако, судя по остаточным следам серебра, радиоактивности обнаружить так и не удалось. Сейчас можно сказать, что опыты имели слишком незначительный масштаб. Похожие эксперименты проводились и управлением взрывчатых веществ немецких ВМС в Дениш-Ниенхофе близ Киля. Профессора Отто Хакселя, работавшего в рамках ядерной программы, пригласили в качестве консультанта. Он должен был зафиксировать рост числа нейтронов в ходе опыта. Однако после проведения эксперимента профессор не рекомендовал ВМС продолжать работы.

Несмотря на то что методы проведения экспериментов и проведения соответствующих вычислений не были гарантированы от ошибок, оказалось, что в ближайшем будущем, вплоть до завершения войны, от их выполнения нельзя было ожидать скорых практических результатов. И все же считается, что в дальнейшем они были повторены в некоторых европейских странах. Немцы до сих пор недоумевают, почему союзники так рьяно уничтожали все источники получения тяжелого водорода, если в то время проблема создания водородной бомбы была неразрешимой.

Обладая множеством личных достоинств, профессор Вальтер Герлах не был энергичным и целеустремленным человеком. На тех, кто посещал его в те времена или после войны, он производил впечатление выдающегося ученого, находящегося в плену разложенных на рабочем столе многочисленных отчетов, статей и прочих документов, над которыми он работал с поразительным усердием и методичностью. При этом документам не было конца, и поверхность рабочего стола никогда не удавалось очистить от них.

Когда вскоре после назначения Герлаха на новый пост Имперский совет по исследованиям стал направлять в его адрес раздраженные послания с требованиями написания в адрес Геринга давно просроченных отчетов по ходу работ над атомной программой за два месяца, ответом им была все та же тишина из утопавшего в зелени здания Мюнхенского института. Среди захваченных позже немецких документов сохранилось всего два отчета профессора, посвященные ходу ядерного проекта: на одном из них дата «март 1944 года» рукой профессора была исправлена на «май». Другой, написанный в конце 1944 года, все еще пребывал в стадии рукописного проекта, когда в последние дни войны союзники захватили самого профессора в плен. Причиной столь ничтожного количества составленных Герлахом отчетных документов и задержек в их доставке до адресатов является если не откровенное равнодушие к работе и лень, то неспособность справиться со сложной задачей направлять работу всех немецких физиков, задействованных в реализации урановой программы [35].