Ладислас Фараго - Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании

В 1942 году, после ухода в отставку начальника бюро разведки, полковник фон Рёне стал его естественным преемником. Менее чем за три года трижды получивший повышение по службе, теперь он стоял не только перед величайшей задачей за все время своей карьеры, но и перед возможностью улучшить свое феноменальное достижение 1940 года, сбросив завесу тайны с планируемой союзниками операции по высадке на континент. Однако, как оказалось, даже его возможностей для этого было недостаточно.

«Приблизительно до 1942 года, – писал профессор Перси Эрнст Шрамм, перу которого принадлежали военные дневники ОКВ, – немецкое Верховное командование могло сосредоточить свои основные усилия (на Западе) на охране и контроле оккупированных территорий, а также на построении системы береговой обороны. Однако после событий лета и осени этого года (Дьепп, Эль-Аламейн, высадка союзников на побережье французской Северной Африки) стало очевидным, что англо-американцы решились на открытие второго фронта на контролируемом немецкими войсками побережье Европы… сосредоточив основные усилия на нанесении решающего удара в самой «европейской крепости».

Согласно проделанному Шраммом анализу, сложившаяся на тот период ситуация характеризовалась тем, что в составляемых Рёне Feindbild (схема планов противника) отсутствовали данные о точном месте предполагаемой высадки войск второго фронта союзников. Более того, к зиме 1943–1944 года картина стала еще более туманной. В информационном документе, подготовленном для самого Гитлера, генерал-майор из возглавляемого Йодлем штаба планирования отметил: «Мы занимаем внутреннюю линию системы стратегической обороны Festung Europa, не имея при этом возможности воспользоваться преимуществами такого расположения. Причина заключается в том, что многочисленные свободные силы противника в Средиземноморье, на Ближнем и Среднем Востоке, в Африке, Америке, Англии и Исландии, участие которых в высадке в Европу можно ожидать в любое время, связывают собой значительную часть наших резервов».

Подобное положение было недопустимым, и никто не понимал этого лучше, чем полковник фон Рёне, заточенный в бетонном бункере Цоссена, как в башне из слоновой кости.

Весь 1943 год он посвятил исследованиям в области этой важнейшей проблемы. В то время как войска союзников упорно продвигались через Средиземное море к своему плацдарму на юге Италии, Рёне пытался предугадать стратегическую цель, вытекающую из цепочки тактических решений. Он сознавал, что рано или поздно операции в Северной Африке, Сицилии и в Италии должны привести к широкомасштабному вторжению. Однако ему недоставало неопровержимых признаков подготовки такого вторжения.

«Наше незнание целей союзников, – писал в военном дневнике профессор Шрамм, – усугублялось тем, что им удавалось умело манипулировать средствами массовой информации. Начиная с лета 1942 года в прессе периодически поднималась шумиха с целью убедить нас в подготовке вторжения».

И хотя цели таких кампаний, как считает Шрамм, были предельно ясны, они тем не менее делали обстановку еще менее ясной.

Несколько раз полковнику фон Рёне раздраженно напоминали о том, чего ждет от него командование. Гитлер ждал от Йодля разработки мер противодействия союзникам, а тот, в свою очередь, находился под прессом постоянного отсутствия стратегической разведывательной информации. Тормозилась разработка планов действий войск по отражению внезапного нападения. Как могли разрабатываться такие планы в условиях отсутствия данных о направлении и времени вторжения?

3 января генерал Йодль разослал во все разведывательные службы инструкции с перечнем вопросов, на которые требовал однозначных ответов. 6-го числа он вызвал к себе адмирала Канариса и полковника Рёне и обрушил на них поток давно хорошо известной им информации. К тому же он продемонстрировал, насколько далеки были его оценки от действительного положения вещей.

«Я требую, – заявил Йодль, – как никогда ранее уделять особое внимание району Средиземного моря. То, что происходит там, не только свидетельствует о намерениях союзников в этом регионе, но и отражает все стратегические замыслы англо-американцев.

Кстати, – добавил он, – в последние дни я несколько раз обсуждал эту проблему с фюрером. Он настойчиво интересуется серьезностью намерений союзников. Фюрер предполагает, что, прежде чем пойти на риск полномасштабного вторжения, англо-американцы предпримут ряд локальных операций диверсионного характера. В первую очередь фюрер ожидает высадки на побережье Португалии или Испании либо к северу от Жиронды во Франции».

Как далеки были эти предположения от догадки фюрера в 1941–1942 годах, когда он определил Нормандию – Бретань как район вероятной высадки союзников. Теперь, в 1944 году, обманывая сам себя для поддержания иллюзии возможной победы Германии, он настолько внушил себе мысль о неприступности построенных на побережье фортификационных сооружений, что не мог даже предположить возможность высадки там союзных войск.

Рёне ушел от Йодля в смятении. Он больше не сомневался, что союзники готовятся к чему-то серьезному и не станут растрачивать силы на рейды и высадки в таких местах, как Португалия или Испания. Два крупных успеха его агентуры помогли полковнику кое-что разглядеть сквозь поставленную союзниками дымовую завесу.

16 декабря 1943 года он получил перехваченное письмо, в котором американский полковник, определенный как «влиятельный сотрудник штаба Эйзенхауэра», откровенно рассказывал о предстоящей операции «Оверлорд». Судя по целому ряду признаков, речь шла о решении союзников нанести главный удар через Ла-Манш. И действительно, почти одновременно Рёне поступила более надежная информация, подтверждающая, что под кодовым названием «Оверлорд» подразумевается генеральное наступление союзных войск. Эти сведения он почерпнул из весьма авторитетного источника – совершенно секретных документов высшего руководства союзников.

Начиная с 26 октября 1943 года резидентура СД в Анкаре получала информацию прямо из сейфа английского посла в Турции. Ее поставлял агент по кличке Цицерон, работавший слугой посла и имевший дубликат ключа от сейфа в спальне его превосходительства.

Глава резидентуры СД в Анкаре Людвиг Мойзиш считал, что в его руки попали бумаги, о которых любой разведчик может только мечтать. По его мнению, услуги, оказанные Цицероном Третьему рейху, бесценны. В то же время руководство СД в Берлине склонялось к мнению, что операция «Цицерон» является одним из трюков британской контрразведки. Вместо того чтобы действовать, исходя из полученной от Цицерона информации, бесчисленные инстанции без конца обсуждали, можно ли ей вообще доверять, а документы теряли тем временем свою актуальность.