Эдвард Кукридж - Европа в огне. Диверсии и шпионаж британских спецслужб на оккупированных территориях. 1940–1945

В Лилле ее ожидал приказ с Бейкер-стрит, предписывающий ехать в Сен-Кантен, там Ги Бьелеру срочно требовался радист. В начале октября она уже установила передатчик в доме мадам Одетты Гобо на улице Фер. Мадам Гобо, давно связанная с Сопротивлением, работала в аптеке, владелец которой, так же как и главный фармацевт Камиль Бури, тоже помогали Бьелеру. Оборудовав себе рабочее место, Иоланда поселилась вместе с мадемуазель Лефевр, школьной учительницей, на проспекте Республики.

Волна диверсий, прокатившаяся по району, заставила немцев активизироваться. Видя, как по улицам города снуют немецкие машины с пеленгаторами, Бьелер и Иоланда решили перенести передатчик в дом Бури и установить еще один на ферме Корделетта. Совершенно неожиданно для всех 13 октября немцы начали повальные аресты. Это было последствием событий в Париже.

В этот день Ги и Иоланда встретились в кафе. Вместе с ними за столик сели мсье и мадам Тиксье, владельцы кафе. Кроме них в помещении находился только один человек – местный автомеханик. Внезапно у двери с визгом затормозили две машины. Из них высыпали немцы и тут же ворвались в кафе. Ги и Иоланда были схвачены и доставлены в гестапо. Несмотря на жестокие пытки, говорить они отказались.

Бьелер оказался одним из немногих агентов SOE, которые перед смертью не были подвергнуты длительному тюремному заключению. Его диверсионная деятельность настолько обозлила немцев, что его расстреляли через две недели после ареста. Иоланда прошла крестный путь узницы из Сен-Кантена до Фресн, оттуда – в Карлсруэ, окончив его в Дахау, где была расстреляна в сентябре 1944 года.

Ги Бьелер и Иоланда Бекман были не единственными арестованными в Сен-Кантене. Тиксье, владелец кафе, был отправлен в Бухенвальд, где через некоторое время умер от болезней. Его жена пережила Равенсбрюк и вернулась во Францию в 1945 году. Мадам Лефевр, первая квартирная хозяйка Иоланды, была подвергнута пыткам, после чего ее отправили в Бухенвальд, где она и умерла. Андре Корделетт пережил заключение, вернулся он домой совершенно больным человеком. Так или иначе, пострадали все участники Сопротивления, работавшие с Ги Бьелером.

Немцы сумели ликвидировать еще одно звено Prosper, но им не удалось стереть благодарную людскую память. И до сих пор в маленьком порядке Фонсом главная улица носит имя комманданта Бьелера.

Однако на Бейкер-стрит продолжали считать, что зимой 1943/44 года отряд Бьелера продолжал действовать в полную силу. Немцам снова удалось переиграть своих коллег из Лондона, которые не сомневались, что передачи из Сен-Кантена идут от Пиккерсгиля, хотя их составлял и передавал лично Иозеф Плакке.

Бьелер и Иоланда работали в союзе с лилльской организацией Farmer, которая возникла на основе одного из первых во Франции центров движения Сопротивления. В Лилле – крупном промышленном центре – было велико влияние коммунистов, существовало развитое профсоюзное движение. Организации Сопротивления контролировались лидерами левых. После нападения Гитлера на Советский Союз эти люди объявили «священную войну» Германии.

К счастью, человек, которому SOE доверило работу в Лилле, был столь же стойким и отважным, как те борцы Сопротивления, с которыми он сражался плечом к плечу. Мишель Тротоба пришел в SOE, когда руководящие должности во французском отделении занимали Мариотт и Кадетт. Он был сброшен с парашютом вместе с несколькими агентами (в том числе Беном Кобурном) 5 сентября 1941 года в районе Шатору. Вместе с Кобурном он добрался до Лилля. Здесь среди бойцов Сопротивления, с которыми ему предстояло работать, он встретил двадцатитрехлетнюю француженку Мадлен Дамерман, которая стала его верной помощницей.

Спустя шесть недель после прибытия во Францию Мишель Тротоба был задержан полицией Виши во время поездки по неоккупированной зоне и посажен в тюрьму Маузак. После побега вместе с другими офицерами SOE он добрался до Англии, но очень скоро вернулся, теперь уже с другой миссией. Тротоба был сброшен с Ги Бьелером и радистом Альбертом Стаггсом в ноябре 1942 года. Многие члены его лилльского отряда были поляками, работавшими на заводах и в шахтах.

Немецкая полиция в департаменте Норд, экономика которого была всецело подчинена военным потребностям Германии, отличалась безжалостностью и неоправданной жестокостью. За работой каждого, даже самого мелкого промышленного предприятия бдительно надзирал специально назначенный зондерфюрер. Город был буквально наводнен отборными эсэсовскими частями, полицией и гестаповцами.

Самой большой сложностью для Тротоба являлось получение взрывчатки для проведения диверсий. В районе было совершенно невозможно найти безопасную площадку для посадки самолета или приема груза. Иным путем агенту пришлось привлечь к работе водителей тяжелых грузовиков, которые гоняли машины по шоссе № 17, ведущему к Парижу, перевозя разного рода грузы для немцев. Большинство водителей были коммунистами. Они часто привозили для Тротоба контейнеры со взрывчаткой, а ничего не подозревавшие вооруженные эсэсовцы сидели рядом с ними в кабинах. Благодаря беспримерной храбрости этих людей контейнеры для Тротоба сбрасывались в Мелане, Mo и даже в Солони.

Игра стоила свеч! Тротоба и его помощники наносили ощутимый ущерб врагу. Машиностроительные заводы в Армантьере, текстильная фабрика в Рубе, локомотивное депо в Торкуане – это далеко не все диверсии, осуществленные храбрыми подпольщиками.

В декабре Тротоба лишился радиста. Стаггс был арестован случайно по какому-то пустяковому обвинению, причем полиция так и не узнала, что он был агентом SOE. Ради общей безопасности после освобождения ему пришлось исчезнуть, а Тротоба стал пользоваться передатчиком Дюбуа (Эркюля) и рациями Prosper.

Весной 1943 года британское военное руководство решило, что следует во что бы то ни стало уничтожить железнодорожные мастерские в окрестностях Лилля, являющиеся вторыми по величине среди предприятий подобного рода во Франции. В этот период налеты бомбардировщиков на Германию стали регулярными, и немцам приходилось полностью полагаться на производственные и ремонтные мощности подвижного состава в оккупированных странах. Воздушные налеты авиации союзников не принесли желаемого результата в основном потому, что немцы сосредоточили на подходах к Лиллю свои лучшие противовоздушные батареи и авиация не могла пробиться к цели.

На очередной встрече военного командования в Лондоне бригадира Моклера-Ферримена, представлявшего SOE, спросили, сумеют ли его агенты организовать диверсию на предприятии. Вопрос был переадресован по радио Тротоба. Тот ответил, что сделает все возможное, тем более что участившиеся налеты авиации союзников вызывали весьма негативную реакцию среди населения. К локомотивному депо со всех сторон примыкали жилые кварталы, поэтому увеличилось число жертв среди местных жителей. Несколько сотен семей остались без крова. В среде рабочих создавался психологический климат, формировавший неодобрительное отношение к действиям союзников, и этим вовсю пользовалась немецкая пропаганда.