Фриц-Отто Буш - Трагедия линкора «Шарнхорст». Хроника последнего похода

– Неподалеку от нас находятся все соединения из прикрытия конвоя. Это мы уже видим. Вряд ли это другой конвой. Он бы никогда не подошел так близко к норвежскому берегу. Если там действительно пять кораблей, то это слишком мало для конвоя. Мы знаем положение наших собственных эсминцев. Таким образом, это может быть только английская боевая группа.

Командующий замолчал и выпрямился. Как бывший командир флотилии эсминцев, он привык принимать быстрые решения. Еще один взгляд на карту, и приказ уже был готов. Командующий повернулся к капитану:

– Несмотря на это сообщение, мы будем продолжать идти вперед, как и намеревались, Хинтце. Сохраняйте те же скорость и курс. Как-нибудь мы доберемся до этого чертова конвоя.

Капитан приложил руку к фуражке:

– Яволь, герр адмирал.

Адмирал достал из нагрудного кармана пачку сигарет и предложил капитану, в то время как главный рулевой Юргенс, который почтительно держался на дистанции, выступил вперед, чтобы предложить огонек. Адмирал поблагодарил его и, затянувшись, предложил высокому, светловолосому уроженцу Фризских островов сигарету. Вернувшись на мостик, он произнес:

– Впередсмотрящий, Хинтце, должен быть первоклассным матросом. Все зависит от него.

Особо отметьте это еще раз на пункте управления орудиями.

Слушавший его корветтен-капитан Бреденбройкер кивнул в знак того, что он понял:

– Яволь, герр адмирал. Это распоряжение будет постоянно исполняться.

Он обменялся несколькими словами с сигнальщиком, который тут же щелкнул переключателем своего телефона, расправил свободной рукой длинный телефонный кабель и объявил:

– От командующего всем постам: впередсмотрящим усилить внимание!

Согласно Карлу Петеру, автору книги «Schlachtkreuzer Scharnhorst», командование военно-морских сил группы «Север» (которое давало приказы боевой группе) сочло обнаруженные авиационной разведкой пять кораблей не английскими судами, а немецкими эсминцами. Они предположили, что действительно произошло позже, что командующий отвел их от линкоров из-за ухудшившейся погоды. Из доклада самого пилота разведывательного самолета Карла Петера нам известны некоторые детали. Через несколько недель в Тромсё прошло совещание, на котором присутствовали офицеры 1-й боевой группы и командование авиацией северо-западного направления. Совещание возглавлял генерал-лейтенант Рот. Здесь выяснилось, что утром 26 декабря летчик обнаружил пять кораблей, но на землю сообщил о «пяти кораблях, среди которых, по всей видимости, один тяжелый, к северо-западу от Нордкапа». Невероятно, но командир летчика, сам в прошлом морской офицер, начал выговаривать пилоту по приземлении, что ему нужно сообщать не свои предположения, а то, что он видел в действительности. Непостижимо и то, что этот командир, передавая сообщение летчика командованию военно-морских сил группы «Север», вычеркнул возмутившие его слова из донесения о возможном присутствии одного тяжелого корабля. К тому же координаты кораблей были неверны.

На «Шарнхорсте» между 11.00 и 11.30 старшина Гёдде, стоя спереди от прожектора левого борта, услышал голос своего капитана. Капитан Хинтце на этот раз говорил не по системе внутренней связи корабля, а по телефонной сети артиллеристов:

– От капитана всем постам: доложить ситуацию. Этим утром, как ожидается, мы столкнемся с прикрывающими конвой силами – тремя крейсерами типа «Таун» [17]. Мы изменили курс и теперь пытаемся подобраться к конвою с другой стороны, то есть с севера. Мы стряхнем с хвоста крейсеры. Только что были получены важные разведывательные сведения от люфтваффе. В 150 милях западнее обнаружена английская группа тяжелых кораблей. Я повторяю – 150 миль западнее. Мы направимся к конвою. Конец сообщения!

Гёдде кивнул. Он был вполне доволен. Ему очень нравилось, что капитан доверяет своим людям и сообщает им о ситуации. От своих товарищей на других кораблях он знал, что это не всегда так. Как мичман с многолетним опытом, он понимал, как важно, чтобы команда экипажа хорошо представляла себе развитие обстановки во время похода – в тех рамках, в каких это возможно. Это позволяло сохранять в людях внимание и интерес. Каждый матрос ощущал личную ответственность за выполнение задачи, когда его начальники относились к нему не просто как к исполнителю приказов, а как к товарищу по оружию, который в случае необходимости может заменить офицера и таким образом сохранить боеспособность на своем посту. Каждая сводка разжигала воображение, рождала желание действовать совместно и увеличивала уверенность в своих силах. Простой матрос, знавший положение противника и распределение сил на собственной стороне, понимавший намерения командующего и значение каждого его шага – будь он на дежурстве в качестве впередсмотрящего, в артиллерийском расчете или в радиорубке, – чувствовал и действовал во многом иначе, чем матрос, на которого глядели лишь как на зубец в колесе большой машины. Он мог на лету понять смысл каждого нового приказа и потому выполнял распоряжения с большей готовностью. На «Шарнхорсте» практика информирования членов экипажа соблюдалась всеми командирами во время всех боевых походов и столкновений с противником.

Примерно через два часа после первого в тот день столкновения Гёдде получил донесение, что кормовой радиолокатор засек противника. Скоро на всех палубах зазвенела боевая тревога.

Гёдде приник к своему прибору с удвоенным вниманием, тщательно изучая море впереди.

В 12.21 в неясном полуденном свете Гёдде заметил по обоим бортам какие-то темные пятна. Скоро пятна стали более четкими. Повернув колесико директора правой рукой, Гёдде щелкнул левой рукой тумблер переключателя и сообщил:

– Впереди по левому и правому бортам три силуэта!

В это же время он услышал, что похожие доклады идут с контрольных позиций с других пунктов. Когда первые приказы шли к зенитчикам, а директоры на башне управления ловили цель, на фоне все более отчетливых силуэтов показались вспышки огня. Темные тени – вражеские корабли – дали первую серию орудийных залпов, затем вторую, третью. Оглушительный разрыв над кораблем и внезапный желтый свет, выхвативший из темноты окружающее пространство, заставил Гёдде оторвать глаза от цели и оглядеться. Три или четыре ослепительных желто-белых солнца нависли над кораблем, подобно привидениям. Лучи ярко осветили надстройки и палубу «Шарнхорста».

«Осветительный снаряд!» Эта мысль возникла в голове как бы сама собой. Гёдде вновь прильнул к линзам своего прибора. Громадные столбы воды поднялись на пологих волнах рядом с кораблем – и в этот же самый момент две передние башни «Шарнхорста» с тремя 11-дюймовыми орудиями в каждой открыли огонь по вражеским кораблям, идущим по правому борту. Начался уже второй за 26 декабря бой.