Карл Деметр - Германский офицерский корпус в обществе и государстве. 1650–1945

Человек, который имеет огромную возможность делать это, – это молодой офицер, ответственный за рекрутов.

Как правило, ум молодого солдата – как кусок воска, из которого можно вылепить впечатления разного рода. Разумеется, многие уже были заражены социал-демократией до того, как их призвали; но они еще молоды, и их болезнь лишь поверхностная, а служба в армии должна быть как целебный источник и вымыть болезнь из всего их организма. Даже человек, проживший несколько лет в бродяжничестве или то сидевший в тюрьме, то выходивший из нее, человек, который едва ли может вспомнить, когда он в последний раз слышал доброе слово от приличного человека, – даже такого сорта человек будет восприимчивым, если с ним говорить серьезно, но по-доброму. Так, как с ним, возможно, не говорили с самого детства.

Жизненно важно, чтобы офицеры завоевали доверие своих солдат. Солдат должен быть уверен, что офицер – его лучший друг, и все, что он говорит, – правдиво и справедливо.

Здесь я должен сделать отступление. Как только офицер по-настоящему завоюет доверие своих людей, я считаю совершенно невозможным для офицеров совершать правонарушения, систематически плохо обращаясь со своими подчиненными. Если такое случится, любой рекрут, который чувствует, что его запугали и дурно с ним обращаются, обязательно пойдет к своему лейтенанту и расскажет ему о своих неприятностях. Военный артикул, который рассматривает случаи постоянного издевательства, возможно, не предполагает, что офицер может допускать преступное бездействие и не контролировать ситуацию, но, со своей стороны, я не мог бы оправдать его. Он не сделал то, что должен был сделать, потому что он не завоевал доверие подчиненных.

На службе или вне ее офицер имеет бесчисленные возможности завоевать это доверие, однако нигде он сам и его солдаты не смогут лучше узнать друг друга, как в период обучения. Никакое время не даст офицеру лучший шанс войти в тесный контакт с каждым отдельным солдатом и не даст ему более легкого способа завладеть всем разумом человека. Все, что ему нужно сделать, – это поговорить с человеком, заставить его рассказать о себе, проявить интерес к тому, что интересует его, и использовать все это для того, чтобы утвердить свою позицию через свое превосходство, обеспечиваемое его знаниями и характером.

Если после этого он поговорит с человеком об императорской семье, об истории полка, истории Германии, о великих мужах прошлого – поразительно, насколько мало людей слышали о Бисмарке или Мольтке, – то наверняка придет успех. Единственное, что он не должен пытаться сделать, – это навязывать свое мнение, а также заставлять солдата что-либо заучивать наизусть. Его задача состоит в том, чтобы открыть разум человека к познанию. Более разумные вскоре начнут задавать вопросы, а также отвечать на них; более тупые, по крайней мере, будут выказывать заинтересованность и с удовольствием слушать лекции. Возможно, солдаты не смогут усвоить все, однако общее впечатление останется при них. Период обучения станет продолжением начальной школы или, скорее, дополнением ее, ибо начальная школа, похоже, все меньше и меньше отвечает поставленным перед нею задачам, которые состоят не просто в том, чтобы внедрять знания, но тренировать ум и вырабатывать характер учеников.

Я всегда находил, что особенно трудно инструктировать солдат по их военным обязанностям согласно военному артикулу. Офицеры, наделенные умом и энтузиазмом, могут проделать огромную работу даже с привлечением теории, и у меня было немало возможностей наблюдать это. Другим лучше посоветовать не тратить слишком много времени на одну какую-то тему, иначе они утомят солдат, заморозят их воображение непонятным для них языком. И это будет как в «Гамлете»:

Лучший способ – это использовать всяческую возможность, чтобы поговорить о долге солдата. Более старшие офицеры, такие как командиры роты, должны без колебаний говорить с солдатами об общественных делах, о достоинствах законов по социальным реформам (о страховках от несчастных случаев и болезни и т. д.), о поведении солдата, когда он вернется к гражданской жизни, и так далее. Но я должен повторить: только при одном условии мы можем рассчитывать на успех: солдат должен видеть и понимать, что его собственное благополучие является целью со стороны офицера. Он должен питать доверие к своему офицеру.

Офицер же должен любой ценой избегать одной ошибки: он не должен утомлять солдат. По этой причине он должен пользоваться определенной свободой выбора, о чем ему с ними говорить и как это делать. Великое дело – удерживать внимание солдат.

Для этого лектор должен использовать любую возможность, чтобы, отойдя от темы беседы, обсудить со слушателями какие-либо недавние события или рассказать им о луне и звездах, о новых изобретениях, о далеких землях и необыкновенных людях и тому подобном.

Таков способ возбудить интерес; таким образом можно расширить кругозор у солдат и внедрить им в голову новые идеи. Хорошо, если офицер тем или иным способом сможет побудить солдата рассказать ему о своей жизни и опыте работы на ферме или в мастерской. Таким образом будет установлена связь между солдатами и их офицером, и мало-помалу она станет неразрывной.

Я понимаю, что ко всему этому я предъявляю большие требования, но я уверен, что офицеры осознают важность сказанного и будут действовать в рамках этих предложений свободно и добровольно. Командирам роты, в частности, я искренне рекомендую особенно заботиться, чтобы их люди не утомлялись, когда им придется посещать лекции офицеров.

Этот циркуляр должен попасть в руки только офицеров.

Фон Эйхорн

(Государственный архив. Военный архив. Армейский департамент)

Рейхенхалл, 16 августа 1848

Типы и способы наказаний всегда соотносятся с уровнем интеллектуального и морального развития людей, из которых состоит армия.

Следовательно, порка, которая до сих пор применялась в германской армии даже за незначительные нарушения дисциплины, сейчас рассматривается следующим образом:

а) в Австрии и Вюртемберге она должна осуществляться лишь по приказанию военного суда;

б) в Пруссии, в Великом герцогстве Гессенском, а также в Саксонии военный суд должен переводить солдата во второй наказываемый разряд – в одиночное заключение;

в) в Баварии порка почти полностью вышла из употребления;

г) в Ганновере и в Бадене она полностью упразднена.

Сейчас твердо придерживаются мнения о том, что телесное наказание наносит ущерб самоуважению солдата и таким образом подрывает его чувство военной чести.