Вальтер Гёрлиц - Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945

В двадцатых числах октября сложилась следующая ситуация. 4-я армия фон Клюге и 4-я танковая армия Гепнера находились к востоку от линии Калуга – Можайск. 3-я танковая армия Гота – на линии Тверь – Старица. Завязшие в грязи танки Гудериана смогли добраться до Тулы только в начале ноября. Несмотря на это, Гитлер купался в лучах славы.

Фон Рундштедт получил приказ начать наступление на Ростов-на-Дону, а затем продолжить движение в направлении Майкопа, Армавира. Фон Лееб стоял на подступах к Ленинграду. В тот момент казалось, что город не устоит; победа неминуема. Армии Ворошилова понесли немыслимые потери, и последние оборонительные рубежи удерживались с помощью курсантов, жителей города, среди которых находились женщины, старики и дети.

Теперь в полной мере проявились все «лучшие» черты характера фюрера. Предписывалось все закончить разом. Лееб должен был не только захватить Ленинград, но и соединиться с финнами, захватить железную дорогу на Мурманск. Бок должен был захватить Москву, одновременно направив танковый корпус в помощь Леебу. Рундштедт должен был победить врага в Крыму, в бассейне Дона и в нефтяных районах.

Гитлер вновь поверил, что война уже выиграна. Он отдал приказ о частичном расформировании резервных дивизий в Германии и дал указание о переходе ряда промышленных предприятий на выпуск гражданской продукции. В это время Советский Союз предпринимал лихорадочные усилия, стремясь перебросить дальневосточную армию на Западный фронт.

Жуткое состояние российских дорог серьезно мешало проведению намеченных операций. Впоследствии англичане сделали вывод, что плохое состояние дорог и сложные погодные условия стали решающим фактором, повлиявшим на ход войны. Особенно трудно пришлось армиям Рундштедта. Клейст не мог двигаться в направлении Ростова-на-Дону; 6-я армия застряла под Харьковом, а 17-я под Донецком.

Остро встал вопрос с резервом. В сентябре Гальдер уже упоминал об этой проблеме. Фромм, обстоятельно разобравшись с этим вопросом, посоветовал Гитлеру, прежде чем предпринимать попытку взять Москву, выйти с мирным предложением. Рундштедт, вероятно как наиболее опытный, считал, что надо прекратить наступление и заняться подготовкой к зиме. Бок и Браухич, которые помнили о Марне, где недостаток решимости лишил немцев победы, были за наступление на Москву. Временное улучшение погоды в середине ноября убедило их в своей правоте.

Резкие перепады настроения, от истерических припадков оптимизма до приступов пессимизма, характеризуют поведение Гитлера в тот период. Вероятно, его непонятные действия в отношении Ленинграда можно отнести за счет этих перепадов настроения. Неожиданно фюрер распорядился притормозить наступление армий Лееба. Говорят, он нашел старый меморандум Людендорфа, в котором генерал подробно остановился на проблеме снабжения продовольствием крупных городов. Лееб вдруг получил приказ (без всякой на то причины) не вступать в Ленинград, а взять его в кольцо и сконцентрировать усилия в направлении Тихвина и железнодорожной ветки на Мурманск. Позже Лееб отметил, что в тот момент он был готов считать, что Гитлер союзник Сталина.

21 ноября танковая армия Клейста взяла Ростов. Продолжилось наступление на Москву. В столице началась паника. Правительство эвакуировали. Наблюдались случаи ограбления магазинов. Велась лихорадочная подготовка к обороне города; формировались рабочие батальоны, жители, включая женщин и детей, рыли заградительные траншеи. С востока медленно двигалось подкрепление.

На других участках фронта тоже произошли изменения. На юге Тимошенко, сменивший Буденного, отбросил танки Клейста, и через неделю Ростов был освобожден. Рундштедт просил позволить отвести войска на Миус и расквартировать их на зиму. Гитлер ответил отказом и, вопреки обыкновению, приехал в сопровождении Браухича и Гальдера в штаб Рундштедта в Полтаву.

Когда Гитлер решил возложить вину за потерю Ростова на Рундштедта, старый фельдмаршал холодно ответил, что ответственность лежит на тех, кто придумал восточную кампанию. Всем показалось, что Гитлер с кулаками готов броситься на Рундштедта. У Браухича, который давно уже разрывался между воинским долгом и угрызениями совести, случился сердечный приступ.

Ряд командующих армиями группы «Юг» во главе со Штюльпнагелем были сняты с занимаемых должностей. Тем временем Рундштедт упорно добивался большей свободы в принятии решений и, получив очередной отказ, попросил освободить его от обязанностей. При последней встрече Гитлер заявил Рундштедту, что в дальнейшем он не станет принимать от генералов просьбы об отставке. Он, заявил Гитлер, уже сыт по горло и хочет все бросить, но его вышестоящий начальник сам Господь Бог, так что ему некого просить об отставке.

Неудача сменялась неудачей, и с каждой неудачей росла нервозность Гитлера. 1 декабря Бок объяснил Гитлеру, что армии исчерпали все свои возможности. Следует признать, что Генеральный штаб придерживался другой точки зрения и считал, что Москву можно и нужно взять. Однако даже ОКВ разделял мнение Бока, и Кейтель предложил фюреру отвести войска на зимовку.

Этот демарш закончился для Кейтеля весьма плачевно. Гитлер обозвал его болваном, после чего глубоко оскорбленный Кейтель удалился. Йодль нашел Кейтеля в кабинете, где он писал заявление с просьбой об отставке; на столе лежал пистолет. Йодль забрал пистолет и убедил Кейтеля остаться.

Кейтель и Браухич были не единственными, кто считал службу при Гитлере невыносимой. Фон Бок был в отчаянии, но, как и многие, боялся выступить против Гитлера. Но вместе с тем однажды, когда полковник Тресков, один из его штабных офицеров, предложил предпринять решительные действия против фюрера, Бок выскочил из комнаты, заявив, что не желает слушать подобные разговоры и будет защищать Гитлера от всякого, кто решится поднять на него руку. Чуть позже Бок вышел в отставку по состоянию здоровья.

Клюге сменил Бока, Рейхенау – Рундштедта. Вскоре Рейхенау понял, что не остается ничего другого, как последовать плану предшественника и отвести войска к Миусу. Клюге продолжал наступление на Москву, хотя и сильно сомневался в успехе.

В начале декабря танки Гепнера вплотную подошли к Москве, и пехота уже видела очертания Кремля. Казалось, что подготовка к уличным боям ведется совсем рядом. И тут неожиданно ударили морозы, пошел снег. Немцы растерялись. Не было зимней одежды, не было свежих армий, которые могли бы прийти на помощь. Создалось катастрофическое положение. 27 ноября Гальдер записал высказывание генерал-квартирмейстера Вагнера, что у Германии закончились и людские и материальные ресурсы. При этом Генеральный штаб делает вид, что ничего страшного не происходит.