Вальтер Гёрлиц - Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945

Рейхстаг был распущен. Проведены новые выборы; количество национал-социалистов слегка уменьшилось, но общая картина осталась прежней. Папен понял, что остается единственное: руководить без партий и внести изменения в конституцию. Подобное решение могло привести к гражданской войне и, конечно, означало борьбу с национал-социалистами.

Шлейхер, который спокойно избавился от генералов, симпатизирующих нацистам, но, конечно, не смог добраться до Бломберга и Рейхенау, разработал очередной план. На его создание повлияли два момента: личная неприязнь Шлейхера к Гитлеру и стремление привлечь полезных для себя членов национал-социалистического движения. Руководство гитлеровской партии делилось на три группы. Ближайшее окружение Гитлера, затем авантюристы и бывшие члены добровольческих отрядов, окружавшие Рема (высмеивавшего Гитлера, уклонявшегося от захвата власти силой), и убежденные доктринеры, сгруппировавшиеся вокруг Штрассера. В партии росла напряженность. Штрассер начал подозревать, что Гитлера волнует не столько проблема национал-социализма, сколько вопрос захвата в свои руки всей полноты власти. Шлейхер решил воспользоваться сложившейся в нацистском движении ситуацией и удалить группировку Штрассера, а с ней большое число сторонников Гитлера из рабочего класса и тех, кто действительно готов воевать. Затем с помощью Штрассера и представителей социал-демократов и христианских профсоюзов сформировать правительство на широкой основе. Это, безусловно, был величайший из планов Шлейхера.

Когда в ноябре Папен попросил Шлейхера заняться борьбой с национал-социалистами, Шлейхер вполне сознательно уклонился, оправдываясь тем, что недостаточно моторизованному рейхсверу рискованно вступать в гражданскую войну, которая, возможно, будет одновременно вестись и против правых, и против левых. Понятно, что отказ Шлейхера ослабил и так пошатнувшееся положение Папена, поскольку Гинденбург испытывал явные сомнения в отношении предложенной Папеном «конституционной реформы». Реформа вела к нарушению конституции, которую он поклялся защищать. Кроме того, он содрогался при мысли о вовлечении своей страны в гражданскую войну. Да в этом и не было никакой необходимости. Коммунисты и национал-социалисты действовали сообща во время недавней стачки транспортных рабочих, и Шлейхер, который, по крайней мере, обещал разрешить проблему мирным путем, стал героем дня.

Папен был вынужден уйти в отставку, хотя и остался неофициальным советником президента. 1 декабря генерал-лейтенант фон Шлейхер был назначен канцлером.

Шлейхер предложил всеобъемлющую программу, включающую укрепление дружеских отношений с Советским Союзом, создание рабочих мест и переселение сельского населения. Кроме того, она включала увеличение вооруженных сил за счет милиции. Фактически, своей программой он сталкивал всех друг с другом. Генералы не желали признавать милицию. Дворяне Восточной Эльбы в штыки восприняли предложения о переселении, которое вело к разделу их поместий.

Программа не добавила Шлейхеру популярности. За ним закрепилось прозвище «общественный генерал». Гаммерштейн-Экворд, слепо доверявший Шлейхеру, стал известен как «красный». Теперь от двух генералов-реформаторов зависело, найдут ли они поддержку у народных масс. Практически все свое время Шлейхер тратил на переговоры. Со Штрассером и его сторонниками, с Гинденбургом из Немецкой национальной партии, доктором Каасом из партии Центра, Адамом Шегервальдом из христианского профсоюза и Вильгельмом Лейпортом из социал-демократического профсоюза. Переговоры требовали времени, и Шлейхеру его катастрофически не хватало. Лидеры социал-демократов совершили грубую ошибку, отказавшись вести переговоры с «генералом-реакционером». Дальновидные люди, вроде Носке, опасались высказывать свое мнение. Шлейхер, по мнению Носке, был далек от образа идеального государственного деятеля, но что он мог сделать?

Очень скоро Шлейхер обнаружил, что переоценил степень влиятельности Штрассера в национал-социалистической партии. В январе стало ясно, сколь утопической была идея Шлейхера расколоть партию; Гитлер обладал прямо-таки гипнотическим воздействием на людей.

Тем временем Папен вернулся к мысли о союзе с национал-социалистами и поручил банкиру фон Шредеру договориться о встрече с Гитлером. В свою очередь, национал-социалисты умудрились устроить встречу Гитлера и Оскара фон Гинденбурга, сына и адъютанта президента, который до этого времени категорически противился назначению Гитлера на пост канцлера. Встреча происходила в доме Иоахима фон Риббентропа, гитлеровского специалиста по иностранным делам. Герр фон Ольденбург-Янушау, близкий друг Гинденбурга, который всячески убеждал президента разрешить своего рода диктатуру юнкеров, подхватил идею Папена, рассчитывая, что в таком случае появится возможность «отгородить гитлеровскую группу» здравомыслящими консерваторами. В конечном итоге Шлейхер пришел к мысли о борьбе с Гитлером. Гаммерштейн-Экворд был готов использовать для этой цели рейхсвер, и Шлейхер обратился к Гинденбургу с просьбой об особых полномочиях. Теперь доподлинно известно, что более опытные партии в рейхстаге потребовали отчета по деньгам программы вспомоществования Восточной Эльбе (Osthilfe), о чем уже упоминалось ранее. Возможно, отголоски разговоров о денежных обменах достигли ушей Гинденбурга, но нет оснований предполагать, что это явилось причиной его нерешительности в отношении принятия предложений Шлейхера. Тем не менее, он отказал Шлейхеру. Гинденбург был слишком стар, и он попросту уставал, когда возникала необходимость принятия трудоемких кардинальных решений.

В результате Гинденбург отстранил Шлейхера. Ни Шлейхер, ни Гаммерштейн-Экворд не предполагали, что предложенный кабинет с Папеном и Гугенбергом может стать причиной гражданской войны.

Что же следовало предпринять? Открытый государственный переворот, фактически предложенный Шлейхером, не входил в планы Гинденбурга. Кроме того, он опасался, что национал-социалисты могут предъявить ему обвинение в неконституционном поведении. Партия уже выдвигала подобные обвинения, угрожая роспуском прусского правительства. На Гинденбурга не повлияли даже предупреждения Гаммерштейна-Экворда, попытавшегося объяснить старому президенту, что произойдет, если Гитлеру удастся захватить власть. Гинденбург резко ответил, что лучше бы Гаммерштейн-Экворд сосредоточил все свое внимание на осенних маневрах. Однако, оценив объективность рассуждений Гаммерштейна, президент был вынужден признать, что такие люди, как Гитлер и его приспешники, не остановятся ни перед чем, и он довольно нескладно закончил беседу, сказав, что никто и не предполагает, что он хочет сделать канцлером «богемского капрала».