Кермит Маккензи - Коминтерн и мировая революция. 1919-1943

Настойчиво подчеркивается, что на этапе А должны существовать явные различия между этими двумя фазами. Такая настойчивость была частично продиктована желанием избежать обвинений в троцкизме. Этот термин использовался здесь для осуждения тех усилий, которые были направлены на сокращение буржуазно-демократического этапа социально-экономического развития тех стран, которым приписывалась «буржуазно-демократическая» революция с помощью незамедлительного установления коммунистической диктатуры и внедрения социалистической программы. Но на этапе B настойчивое желание соединить эти два этапа позволило Коминтерну ввести меры социалистического характера на том этапе, который Маркс охарактеризовал как крайне несоциалистический и определенно не возглавляемый коммунистической партией. На этом этапе также разрешался быстрый переход к социализму.

Полагали ли лидеры Коминтерна, что между этапами A и B существовало какое-нибудь реальное различие? Если проанализировать речь Бухарина на VI конгрессе при обсуждении проекта программы, то можно увидеть, что противоречивые понятия были выражены даже в словах этого ведущего теоретика. «Соединение этих [двух этапов] в один, – предупреждал он, – вовсе не в ленинской традиции; это – троцкистская интерпретация самой чистой воды» 95. Все же он утверждал, что с момента учреждения демократической диктатуры пролетариата и крестьянства она начинает перерастать в пролетарскую диктатуру 96.

В конечном итоге, учитывая социалистическую направленность экономической программы демократической диктатуры, казалось бы, что этап B более, чем этап А , соответствовал общей концепции Коминтерна относительно модели развития стран со средним уровнем развития капитализма, относящимся ко второй, низшей группе 97.

Что обусловливает темп перехода от «буржуазно-демократической» революции к «пролетарско-социалистической»? Программа говорит, что эта категория стран имеет возможность «более или менее быстрого» перехода 98. Конечно, предполагалось, что этот этап будет более быстрым, чем переходный период, необходимый для колоний, которые начнут путь к социализму с более низкой стадии развития. Лидеры Коминтерна в попытке описать предпосылки процесса «перерастания» ссылаются на такие факторы, как: 1) степень возрастания гегемонии коммунистической партии и пролетариата в революционном движении; 2) «зрелость» движения (это, возможно, то же самое) и 3) и тот факт, созрели ли экономические предпосылки для социалистического строительства. Многие авторы предвкушали классовую борьбу, в ходе которой часть союзников пролетариата, то есть коммунистической партии, либо покинет ее, либо будет колебаться 99. Весьма вероятно, что решающим фактором, определяющим темп процесса «перерастания», явилась бы помощь извне, то есть от уже существующих коммунистических диктатур. Неизбежные тесные экономические контакты с СССР и любым социалистическим блоком будущего, конечно, облегчили бы процесс перехода. Как было указано ранее, все коммунистические диктатуры должны были образовать тесный политический и экономический альянс.

Программа Коминтерна 1928 года, решая вопрос о революционном процессе после захвата власти коммунистами в третьей категории стран, предписала следующий ход развития событий: довольно длительный по времени этап буржуазно-демократической революции, которая «переросла бы», как правило, только после «ряда подготовительных этапов», в пролетарскую социалистическую революцию 100.

Программа Коминтерна разъяснила, что существует восемь специальных задач буржуазно-демократической революции под руководством коммунистов в колониальных, полуколониальных и зависимых странах 101. Выполнение этих задач составит «первый шаг для решения общих задач [более поздней] пролетарской диктатуры» 102.

Из этих восьми задач четыре имели политическую природу: 1) свержение правления иностранного империализма, феодалов и «помещиков-землевладельцев»; 2) учреждение демократической диктатуры пролетариата и крестьянства на основе советов; 3) достижение полной национальной независимости и государственного единства; и 4) организация революционной рабоче-крестьянской армии.

Остальные четыре задачи касались экономической политики: 1) отмена государственных долгов; 2) введение восьмичасового рабочего дня; 3) национализация крупных предприятий (заводов, банков, транспорта и других), принадлежавших империалистам; и 4) конфискация крупных поместий и земель, принадлежащих церквям и монастырям, и национализация всей земли. Из этих экономических мер только первая и вторая, кажется, совместимы с духом буржуазно-демократического этапа революции по Марксу. Однако ясно, что этот «первый шаг» к «общим задачам» социалистического строительства уже содержит существенные элементы социализма.

Некоторые из этих мер требуют дополнительных комментариев. Ни о какой незамедлительной и полномасштабной национализации промышленных и коммерческих предприятий, принадлежащих национальной буржуазии, в программе Коминтерна речь не шла. Однако другие материалы Коминтерна призвали к национализации предприятий, принадлежащих буржуазии, которая выступила против захвата власти коммунистами. Очевидно, что сначала необходимо допустить существование частных предприятий, и главной заботой правительства должна стать защита рабочих с помощью сложной системы социального страхования и тщательного регулирования условий труда. Особые меры, с помощью которых можно было бы сократить эксплуатацию капиталистического предприятия, были включены в программы нескольких колониальных коммунистических партий 103. Но ожидалось, что, учитывая длительную борьбу между коммунистической партией и национальной буржуазией, последняя прибегнет к сопротивлению, включая саботаж, после чего их собственность будет конфискована. Этот процесс конфискации в конечном счете привел бы к национализации всей крупной промышленности 104. Ван Мин, выдающаяся фигура в коммунистическом движении в Азии, заметил, что ближайшей политической задачей Китайской Советской Республики в 1933 году было не разрушение капитализма, а только подготовка условий для его будущего разрушения 105.

В сельском хозяйстве конфискованные земли должны были быть переданы в пользование крестьянам, которые обычно именовались «трудящееся крестьянство», чтобы отличить его от контрреволюционно настроенного крестьянства или кулаков. Хотя программа Коминтерна, о чем надо помнить, призвала к национализации всей земли, неясно, была ли такая национализация осуществлена немедленно. Китайская Советская Республика уже в 1933 году разрешила крестьянам куплю-продажу земель под контролем советов 106. Согласно Ван Мину, не стоило предпринимать никаких усилий для создания коллективных хозяйств в крупном масштабе на нынешнем, «буржуазно-демократическом» этапе китайской революции. Полагали, что это должно было стать задачей позднего «пролетарского социалистического» этапа революции.