Герберт Фейс - Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились

После визита в Москву Гарриман побывал в Иране с еще одной инспекционной поездкой. Когда в Каире он вновь встретился с Черчиллем, то с еще большей уверенностью объяснил ему ситуацию с южным направлением. Предварительно проконсультировавшись с президентом, Гарриман добился согласия Черчилля, выдвинув предложение, согласно которому за британскими представителями сохранялось право составлять график движения железной дороги. обеспечивая, таким образом, решение вопросов собственных потребностей. Черчилль согласился предложить Рузвельту взяться за эту работу. Наконец-то премьер-министр разделил влияние в регионе, в котором на протяжении многий десятилетий единолично властвовала Англия.

Президент одобрил такое решение. Военный департамент согласился руководить этим рискованным предприятием, возложив непосредственное руководство на генерала Дональда Г. Коннолли, армейского инженера. Изготовленные для американских железных дорог дизельные двигатели были реквизированы. Несмотря на необходимость завершения операции «Торч», полным ходом шла отгрузка и транспортировка строительных материалов и железнодорожных деталей и узлов. Советские лидеры весьма вяло отметили непосредственные результаты, хотя, несомненно, заметили сильно увеличившийся в течение осени объем поставок.

Явный прогресс наметился в ноябре. К тому времени, вернувшись на основную сцену, союзники уже принялись накапливать силы для решительной атаки.

В ноябре полный и безоговорочный успех стал наградой за усилия, приложенные всеми членами коалиции. Британская армия под командованием Александера одержала первую значительную победу в пустыне, вытеснив Роммеля из Аламейна. Немецкая армия была остановлена на Восточном фронте и проиграла битву под Сталинградом. Подготовка к операции «Торч» шла полным ходом.

Прежде чем приступить непосредственно к самой операции, следовало разрешить спорные вопросы между американцами и англичанами относительно способа проведения операции «Торч». Существовало три взаимосвязанных вопроса. Сколько требуется десанта? Где? Какими силами?

После Гибралтара американцы опасались проводить рискованные крупномасштабные операции в Средиземноморье. Они боялись, что окажутся отрезанными или испанцами, или немцами. прорвавшимися через Испанию. Но Черчилль и его военные советники полагали, что призрак этой опасности не должен оказывать влияния на американцев. Англичане были убеждены, что операция будет иметь смысл только в том случае, если удастся достигнуть Алжира, по словам Черчилля, «самого незащищенного и наиболее выгодного места». Кроме того, Черчилль напомнил Рузвельту, что «поддержан Гарриманом с вашего полного одобрения» и уже сообщил Сталину, что «Торч» будет крупномасштабной операцией и благополучно достигнет Средиземноморья. Одобренный план кампании был компромиссом между американской растерянностью (которую, кажется, разделил Сталин во время визита Черчилля в Москву) и британской уверенностью. Один десант должен был высадиться на Атлантическом побережье Африки, в Касабланке; два других в Средиземноморье, причем один западнее Алжира.

Другое разногласие казалось вообще чем-то нереальным. Американское правительство поддерживало дипломатические отношения с режимом Виши. Ни британское, ни советское правительства не поддерживали отношений с этим режимом. Американцы предприняли тщательно продуманную секретную попытку получить помощь в высадке десанта у верхушки французского командования, удерживающего позиции в Северной Африке. Вследствие этого и с учетом традиций франко-американской взаимопомощи во имя свободы и независимости Рузвельт был полностью уверен, что вся Французская Северная Африка, за исключением яростных сторонников Виши, радушно встретит американцев, чего нельзя сказать о британцах. Поэтому Рузвельт считал, что первая атака должна быть предпринята исключительно американской сухопутной армией при поддержке частями британского флота и авиации. Британцы, по мнению Рузвельта, должны будут высадиться много западнее и начать наступление после получения согласия с французской стороны. Черчилль заявил, что не будет противиться этому плану, если президент так уж настаивает на нем. И тут же привел контраргументы, после которых было решено, что высадка должна произойти одновременно; но американская армия идет в авангарде. Местные французские защитники одинаково отнеслись и к тем и к другим будущим освободителям. Перед тем как принять решение, был тщательно проработан военный план с целью выявления возможности быстрого захвата всего африканского побережья. Выполнение этой главной цели, намеченной на 13 августа и изложенной в директиве Объединенного штаба, возлагалось на генерала Эйзенхауэра, назначенного верховным главнокомандующим союзнических объединенных сил. Его первыми словами были: «Президент и премьер-министр сошлись во мнении, что, как только появится реальная возможность, в Африке начнутся объединенные общевойсковые операции с целью захвата территории, и, во взаимодействии с союзническими силами на Ближнем Востоке, мы захватим всю территорию Северной Африки, от Атлантики до Красного моря».

Атака началась с востока. 23 октября британцы начали наступление на итальянские и немецкие оборонительные рубежи, и в течение десяти дней противники, не успевшие отступить, оказались в лагерях для военнопленных. По мнению Черчилля, победа в битве под Эль-Аламейном предопределила дальнейший ход войны. Он писал: «До Аламейна мы никогда не побеждали. После Аламейна мы ни разу не потерпели поражения».

Через несколько дней, 8 ноября, с запада подошли десантные корабли, до отказа забитые солдатами, прибывшими из Соединенных Штатов, и, пробившись через прибой, высадились на незнакомом побережье у Касабланки, Орана и Алжира. К огромному облегчению Эйзенхауэра, ожидающего приказа в Гибралтаре, высадка десанта прошла без испанского и немецкого вмешательства. правда, не в заранее намеченных местах и неорганизованно. Это была достаточно рискованная операция.

Опасения и страхи Соединенных Штатов относительно операции «Торч» оказались в основном безосновательны. Американцы боялись испанского вмешательства, но были уверены в том, что сделанные секретными агентами приготовления смогут полностью сломить французское сопротивление; заблуждались относительно того, что Франция по-разному отнесется к американским и британским силам, но были уверены, что француз, которого они поставили во главе французской армии в Северной Африке, генерал Жиро. сможет оказать влияние на местные военные власти. Все эти ошибочные суждения были неизмеримо меньше заблуждений Германии, которая не смогла осознать того, что должно было произойти.