Виктор фон Хаген - Ацтеки, майя, инки. Великие царства древней Америки

Рис. 139. Хирургические инструменты инков и доинкских культур. Они были найдены в могилах вместе с марлевыми повязками и подобием жгута, который был примитивным, но очень эффективным: 1 – скальпель; 2 – бронзовый туми, которым делали разрез в кости; 3 – бронзовый скальпель с деревянной рукояткой; 4 – бронзовый скальпель; 5 – большой бронзовый скальпель; 6 – туми

И хотя инки, по-видимому, довели этот вид хирургических операций до совершенства (им пришлось сделать это, так как они были вовлечены в многочисленные завоевательные походы, сопровождавшиеся кровопролитными боевыми действиями), методика трепанации черепа была известна за две тысячи лет до них, ведь черепа со следами трепанации находят в захоронениях различных доинкских культур. И хотя теории относительно них появлялись в литературе на протяжении более века, этот интересный этап культурного развития Перу получил исчерпывающую оценку не раньше, чем два перуанских хирурга, Франсиско Гранья и Эстебан Рокка, предприняли серьезное изучение хирургических методов древних перуанцев. Теперь это глубокое исследование ставит древних перуанцев даже еще на более высокую ступень развития.

Одним из наиболее распространенных видов оружия была макана, чья «рабочая часть» делалась круглой или звездообразной; макана вырезалась либо из твердого камня, либо отливалась из бронзы. Наилучшей мишенью нападающего удара была голова, и самое большое количество потерь в сражениях было от черепных ранений. В какой-то момент своей древней истории перуанские индейцы каким-то образом провели связь между раной, вызванной ударом макана, и давлением на мозг. Эти наблюдения дали толчок возникновению методики трепанации черепа.

Свыше десяти тысяч таких трепанированных черепов были найдены в захоронениях на всей территории Перу, а во многих могилах были обнаружены хирургические инструменты: обсидиановые наконечники для стрел, приспособленные для проведения трепанаций, бронзовые ножи туми для рассечения тканей, скальпели, зажимы, иглы для наложения швов – короче говоря, инструменты, которые вполне можно сравнить с теми инструментами, которые были известны у римлян. При помощи этих инструментов доктора Гранья и Рокка на самом деле выполнили трепанации черепа реально существующего пациента, используя оперативные приемы инков (за исключением, разумеется, общей анестезии). Они использовали вид жгута (распространенный у инков, который охватывал всю окружность головы) и подтвердили действенность оперативных методик древности. У индейцев были подобия марлевых и ватных тампонов, они использовали жгут и совершенствовали местную и, возможно, общую анестезию. Помимо трепанаций черепа проводились много видов ампутаций (чему существуют археологические доказательства на керамике мочика). Короче говоря, медицина доинкского периода и в эпоху инков и хирургическая практика были, по– видимому, так же развиты (а во многих отношениях, вероятно, даже более развиты), как в те времена, когда талантливый Амбруаз Паре из Франции вытаскивал медицину из ее средневекового упадка в Европе XVI века.

Почти ничего не известно об использовании анестезии и снотворных средств среди перуанцев. Единственное, что можно установить, – это виды снотворных средств, имевшихся в их распоряжении. Хорошо известна белладонна (Datura ferox); она дает атропин и когда-то широко использовалась в качестве «сумеречного сна» при разрешении от бремени. Айя-уаска («лоза душ»), наркотическая мальпигия (Banisteria caapi), растет на востоке Перу на невысоких склонах, которые спускаются к рекам, образующим верхнюю Амазонку. Ее корни дают три вида алкалоидов, которые, как обнаружилось, содержат «очень активное вещество, воздействующее на центральную нервную систему». Дерево уиль-ка (в ботанике оно называется Piptadenia colubrina и является родственником акации) давало семена, которые – после того как их пожарят и истолкут – использовались в качестве нюхательного порошка. О нем мало что известно, хотя названия таких городов инков, как Вилькапампа (т. е. уиль-ка) и Вилькасуаман, говорят о наличии такого дерева и его предполагаемой значимости. Это был наркотик; но неизвестно, вызывал ли он галлюцинации, имел анестезирующее действие или был рвотным средством.

Наконец, в списке возможных анестезирующих средств находится хорошо известная кока или кука, которая дает кокаин. Нет сомнений относительно его наркотического действия. Ни одно из вышеупомянутых средств, по-видимому, не могло обеспечивать общую анестезию, которая была бы нужна пациенту с раскроенным черепом и помогла бы ему выдержать вмешательство местного «хирурга». В этом случае ему приходилось терпеть процедуру от начала до конца, как это сделал Сэмюэл Пипс (1633–1703, английский мемуарист. – Ред.), когда 26 марта 1658 года ему без анестезии удалили камни из желчного пузыря («так как Богу было угодно, чтобы у меня вырезали камень в Солсбери-Корт у миссис Тернер»). Человек просто ложился на спину и принимал это испытание, пока милосердный наркоз не «замыкал» всю нервную систему, посылая человеку временное забвение.

Кока, ее использование и неиспользование были предметом споров – а сейчас еще более чем когда-либо, – так как белый человек узнал о ней, когда она широко применялась у инков. Кока стара как Перу; Педро де Сьеса де Леон писал о ней: «Если бы не существовало коки – не было бы и Перу». Она была распространена не только в Перу, но и на всем протяжении Анд и в Амазонии; в настоящее время ее употребляют свыше пяти миллионов человек (в начале XXI века – в несколько раз больше. – Ред.).

Коку (ботаническое название Erythroxylum соса) выращивают в теплых солнечных долинах и на восточных склонах Анд. Она представляет собой низкий густой кустарник с блестящими листьями, чем-то напоминающими чайные. Листья собирают четыре раза за четырнадцать месяцев, тщательно сушат на солнце, затем в тени, чтобы сохранить зелень листа. Листья коки содержат алкалоид, который стал использоваться в медицине под названием кокаин. Одно время его широко использовали в качестве местного анестетика, и до 1900 года он считался замечательным тонизирующим средством для нервов. Вино из коки находило широкое употребление, пока его не запретил закон «О чистоте продуктов питания и лекарств». Зигмунд Фрейд употреблял его не один год.

Инка Гарсиласо писал: «Кука – это кустарник, по высоте и густоте сравнимый с виноградной лозой. У него есть несколько ветвей, а на них много нежных листочков шириной с большой палец на руке, а длиной приблизительно с половину длины большого пальца – и у него довольно приятный аромат… Кука настолько дорога индейцам, что они предпочитают ее золоту и серебру и драгоценным камням. <..> Они жуют эти листья, но не глотают; они просто смакуют аромат и глотают сок. Кука хранит тело от многих недомоганий, и наши врачи [т. е. врачи в Испании] используют ее в виде порошка, чтобы остановить и уменьшить опухание ран…» Кока, как и почти все в Перу, появилась до инков. На ее присутствие указывают находки в захоронениях, которые датируются очень далекими временами, где она находилась точно в таком же виде, в каком ее использовали во времена инков и в наши дни. Небольшие шерстяные мешочки, найденные в могилах, были заполнены листьями коки, а с ними – небольшой сосуд из выдолбленной тыквы с известью: известь получали, сжигая морские раковины или известняк. Сейчас, как и в те времена, суть способа состоит в том, чтобы сделать шарик из листьев коки размером приблизительно с бразильский орех. Эту жвачку засовывали за щеку, куда клали и щепоть извести, способствующей выделению сока. Все это, будучи проглоченным, делает жующего человека менее чувствительным к холоду, жажде, голоду и тяжелой работе.