Эгертон Кастл - Школы и мастера фехтования. Благородное искусство владения клинком

Именно в этой книге мы впервые находим упоминание об Обществе фехтовальщиков Шотландии, которое, по-видимому, существовало предыдущие пятнадцать лет.

«В год 1692, – говорит Хоуп, – несколько дворян и джентльменов, одним из которых был и я, вступили по договору в Общество для поощрения этого искусства. В нем должны проводиться испытания и приниматься в общество те достопочтенные люди, которые обратятся к нам с просьбой о вступлении. Мы также назначили торжественные ежегодные собрания в честь годовщины, в каковые надевали особые значки, которые, среди прочих эмблем, несли имя своего владельца, а также имя общества, названного нами Обществом фехтовальщиков Шотландии. Но поскольку это общество избирается только нами как частными лицами, мы сочли, что будет куда более уважительно и лучше послужит цели, для которой мы его создавали (и о которой я не медленно расскажу), если мы приобретем для него разрешение властей и учредим его как Королевское общество фехтовальщиков. С этой целью примерно через четыре года мы обратились к тогдашнему министру, который заверил нас, что приложит все усилия, чтобы король приснопамятный Вильгельм даровал нам подпись под большой печатью. Но в то время как раз собирался парламент, что было в году 1696, спикером которого был граф Таллибардин (ныне герцог Атолский). Мы рассудили, что для нашего общества будет еще почетнее и придаст ему вес и силу, если бы для него мы получили акт парламента.

Рис. 126. Знак Общества фехтовальщиков Шотландии

Вследствие этого 16 сентября указанного года один из членов нашего общества, заседавший тогда в парламенте, представил проект акта, который после первого чтения был передан в тогдашний Комитет по спорным выборам, и 28-го числа того же месяца был им одобрен. Но вскоре объявили перерыв в работе парламента, и проект не был заслушан на заседании. И с того времени он лежал до последней сессии парламента при герцоге Квинсберри, в 1707 году, когда на одном из наших собраний было предложено снова настоять на проекте и подать акт с некоторыми изменениями и поправками, с чем общество согласилось. Потому был составлен документ, содержание которого следует ниже для удовлетворения читательского интереса и дабы читатель легче понял наш благородный и возвышенный замысел».

Документ слишком велик, чтобы полностью приводить его здесь. Достаточно сказать, что если бы акт прошел, то общество превратилось бы в корпорацию с председателем, казначеем, клерками и чиновниками, не считая обычных членов; новые члены допускались бы в общество только в том случае, если они доказали свое соответствие в ходе испытания. Этим актом корпорация получила бы право «предлагать, обсуждать, выносить заключение и вводить в силу такие методы и правила, целиком и полностью отвечающие нашим законам и парламентским актам, какие они (члены общества) сочтут полезными для содействия искусству фехтования; а в особенности полное право выносить решения и улаживать все разногласия между сторонами по вопросам чести во избежание дуэлей».

Вдобавок общество получило бы право давать разрешение тем мастерам, которых оно сочло бы достаточно сведущими, чтобы обучать этому благородному искусству, а ее величество должно было даровать ему полномочия вызывать любого, кто занимается вышеуказанным искусством и преподает его, на испытание и экзамен и «задерживать и заключать в тюрьму» всех мастеров, которые отказались бы подчиниться его власти.

Проект снова передали члену парламента, но тот не нашел времени, чтобы выступить с ним перед палатой общин, которая была занята делами чрезвычайной важности, а именно союзом Англии и Шотландии.

Больше того, нам кажется, что план шотландских фехтовальщиков так и не получил желаемой санкции от властей – хотя общество еще долго процветало, оставаясь частным, – ибо эта тема снова красной нитью проходит по «Истинному и надежному искусству боя», опубликованному в 1714 году, а также последнему труду сэра Уильяма Хоупа под названием «Оправдание истинного искусства самозащиты с предложением к достопочтенным членам парламента создать в Великобритании суд чести и приложенной краткой, но чрезвычайно полезной памяткой для фехтовальщиков». Эту книгу он написал всего за несколько месяцев до смерти под влиянием прочитанной «Истории и исследования дуэлей» д-ра Кокберна, которая заставила сэра Уильяма Хоупа снова представить на рассмотрение обществу давнишнее предложение, выдвинутое еще в 1707 году.

«Оправдание» было переиздано в Лондоне пять лет спустя (1729 год), главным образом из-за «Памятки фехтовальщикам», единственного раздела книги, который мог представлять интерес для читателей того времени.

Также сэр Уильям Хоуп является автором двух других книг: «Советы мастера фехтования ученику» и «Заметки о гладиаторских боях» [193], которые, однако, публика встретила без энтузиазма. Вторая из указанных книг должна была представлять особый интерес, так как призовые бои, бывшие немаловажной чертой существования фехтовального сообщества в середине XVIII века, пользовались большой популярностью в эпоху Вильгельма III, Анны и Георга I, когда повсюду господствовал дуэльный дух.

Призовой бой XVIII века, хотя и являлся последствием «профессиональных боев», происходивших на глазах у публики с участием старых мастеров защиты или их учеников, можно считать призовым в ином смысле. Его целью было не только прославиться, но и выиграть деньги, поставленные на кон, вместе с входной платой, которая переходила в собственность фехтовальщика, «ушедшего с помоста последним».

Тем не менее в том, что касается напыщенности и бахвальства, содержание вызовов не слишком изменилось с дней Джорджа Сильвера, как о том свидетельствуют нижеследующие типичные образцы рекламных объявлений о предстоящем бое:

«МЕДВЕЖИЙ САД, ТАВЕРНА «ХОКЛИ В ЯМЕ»

В будущую среду, то есть 13 июля 1709 года, ровно в два часа состоится испытание мастерства между двумя знатоками и мастерами благородной науки защиты.

Я, Джордж Грей, урожденный города Норича, дрался во всех частях Вест-Индии, то есть на Ямайке, Барбадосе и в иных частях света; никогда еще не терпел поражения ни в одном из двадцати пяти боев на помосте и недавно приехал в Лондон; я вызываю Джеймса Харриса на встречу, чтобы драться с ним на следующем оружии, а именно:

Я, Джеймс Харрис, мастер упомянутой благородной науки защиты, служил в конной гвардии и выиграл сто десять призов и всегда последним уходил с помоста: не посрамлюсь (с Божьей помощью) встретиться с этим храбрецом и смельчаком, вызвавшим меня, в назначенном месте в назначенное время; желаю драться острым оружием, а от него не жду милости.