Виктор Гюго - История одного преступления

Защитники баррикады, еще не потерявшие ни одного человека, приветствовали каждое ядро криками: «Да здравствует республика!», но сами не стреляли. Патронов было мало, их приходилось беречь. Вдруг из-за угла сомкнутой колонной вышел 49-й полк.

С баррикады грянул залп.

Улицу заволокло дымом; когда он рассеялся, оказалось, что на мостовой лежит человек десять раненых и убитых и солдаты отходят в беспорядке, пробираясь вдоль домов. Командир баррикады крикнул:

— Они отступают! Прекратите огонь! Нельзя тратить зря ни одной пули!

Некоторое время улица оставалась безлюдной. Пушка снова начала стрелять. Каждые две минуты в сторону баррикады летело ядро, но ни одно не попадало в цель. Один из ее защитников, имевший при себе охотничье ружье, подошел к командиру и сказал ему:

— Подстрелим пушку! Перебьем канониров!

— Зачем? — с улыбкой ответил командир. — Они ведь не наносят нам вреда, не будем и мы вредить им.

Между тем из-за громады домов, которые служили прикрытием для войск, сосредоточенных у Порт-Сен-Мартен, явственно доносились звуки горна; было ясно, что готовится вторая атака; следовало ожидать, что она будет яростной, упорной, ожесточенной.

Столь же ясно было, что, как только возьмут эту баррикаду, все другие укрепления на улице Сен-Мартен будут сметены. Остальные баррикады были еще слабее первой, людей на них было еще меньше. Буржуа отдала ружья и разошлись по домам. Они предоставили восставшим свою улицу — и только.

Следовательно, нужно было как можно дольше держаться на головной баррикаде. Но как действовать, как устоять против натиска? На каждого защитника оставалось самое большее по два заряда.

И вдруг этот скудный запас пополнился.

Один молодой человек, — я могу его назвать, так как он умер, [22] Не следует забывать, что эта книга писалась в изгнании и что называть имена героев значило обречь их на высылку из Франции. — Пьер Тиссье, рабочий и вместе с тем поэт, утром помогал строить баррикаду; когда началась перестрелка, он ушел, объяснив свой поступок тем, что ему не дали ружья. «Струсил», — говорили люди на баррикаде.

Пьер Тиссье не струсил, в этом убедились несколько позднее.

Итак, он ушел с баррикады.

У Пьера Тиссье был с собой складной каталонский нож; на всякий случай он раскрыл его и с ножом в руке пошел куда глаза глядят.

Выйдя из улицы Сен-Совер, он на углу пустынного переулка, во всех домах которого окна были закрыты, увидел часового; вероятно, его выслал в передовой караул какой-нибудь отряд, расположившийся поблизости.

Солдат стоял, взяв ружье наизготовку.

Услышав шаги Пьера Тиссье, он крикнул:

— Кто идет?

— Смерть, — ответил Пьер Тиссье.

Солдат выстрелил и промахнулся; Пьер Тиссье бросился на него и ударил ножом.

Солдат рухнул наземь, изо рта у него хлынула кровь.

— Не думал я, что отвечу так кстати, — прошептал Пьер Тиссье и, все еще говоря сам с собой, прибавил: — В походный лазарет!

Он взвалил солдата себе на спину, подобрал ружье, упавшее на мостовую, и вернулся к баррикаде.

— Я принес раненого, — сказал он.

— Убитого, — закричали кругом.

Действительно, солдат только что испустил дух.

— Негодяй Бонапарт! — воскликнул Тиссье. — Бедный солдатик! Но как-никак я получил ружье.

Защитники баррикады опорожнили ранец и сумку убитого солдата. Там оказалось полтораста патронов. Были и две золотые монеты по десять франков — жалованье за два дня, считая со 2 декабря. Деньги бросили на мостовую, никто не хотел их взять.

Защитники баррикады поделили между собой патроны под дружные крики: «Да здравствует республика!»

Тем временем нападающие подвезли гаубицу и поставили ее рядом с пушкой.

Не успели поделить патроны, как снова появилась пехота и со штыками наперевес ринулась на баррикаду. Как и предвидели, этот второй приступ был сильным и упорным. Дважды пехота возобновляла атаку, дважды отступала, оставляя на улице множество трупов. В промежутке между двумя атаками ядро пробило баррикаду и разметало часть ее, а пушка непрерывно стреляла картечью.

Положение было отчаянное; патроны кончились. Многие бросали ружья и уходили. Путь к спасению лежал через улицу Сен-Совер, а чтобы попасть туда, надо было пробраться вдоль низкой части баррикады, то есть идти почти без прикрытия. Картечь и пули сыпались градом. Здесь были убиты трое или четверо борцов. Одному из них пуля попала в глаз, как Бодену. Наконец командир баррикады увидел, что возле него остались только Пьер Тиссье и четырнадцатилетний мальчик, тот самый, который подкатил столько камней. С минуты на минуту надо было ждать третьего приступа; солдаты уже двинулись вперед, держась поближе к домам.

— Уйдем, — сказал командир баррикады.

— Я остаюсь, — отозвался Пьер Тиссье.

— Я тоже, — отозвался мальчик и прибавил: — У меня нет ни отца, ни матери — так не все ли мне равно?

Командир выпустил последний заряд и, как до него все другие, пошел вдоль низкой части баррикады. Пулей с него сбило шляпу. Он нагнулся и поднял ее. Солдаты были уже шагах в двадцати пяти. Он крикнул оставшимся:

— Идем!

— Нет, — сказал Пьер Тиссье.

— Нет, — сказал мальчик.

Спустя несколько минут солдаты уже взбирались на полуразрушенную баррикаду.

Пьера Тиссье и мальчика закололи штыками.

На этой баррикаде осталось около двадцати ружей.

Двор мэрии V округа был полон национальных гвардейцев в мундирах. Их собиралось все больше. Бывший барабанщик подвижной гвардии взял в подвале рядом с караульней барабан и принялся бить сбор на соседних улицах. Около девяти часов в мэрию вошли четырнадцать — пятнадцать молодых людей, большинство — в белых блузах. Они кричали: «Да здравствует республика!» У них были ружья. Национальная гвардия встретила их возгласом: «Долой Луи Бонапарта!» Во дворе национальные гвардейцы братались с блузниками. Вдруг в толпе началось движение: пришли депутаты Дутр и Пеллетье.

— Что нужно делать? — кричала толпа.

— Баррикады, — ответил Пеллетье.

Тотчас начали разбирать мостовую.

Со стороны предместья мимо дверей мэрии проезжал воз, груженный мешками с мукой. Тотчас выпрягли лошадей — возчик увел их — и, не повалив подводу, поставили ее поперек широкого шоссе, идущего из предместья. Еще через минуту баррикада была достроена: показался другой воз, поменьше. Его тоже забрали и прислонили к колесам первого, как перед камином ставят экран.

Бочки и булыжники довершили это сооружение. Благодаря возу с мукой баррикада получилась высокая, доходившая до второго этажа домов. Она пересекала шоссе предместья на самом углу переулка Сен-Жан. Между баррикадой и этим углом оставили узкий проход.