Сергей Гаврилов - Остзейские немцы в Санкт-Петербурге. Российская империя между Шлезвигом и Гольштейном. 1710–1918

Начиналось все прозаично: мама Петера Августа попросила русскую царицу Анну принять сына на русскую службу. А то болтался недорослем по Европе, никак не мог себя найти. В России устроили его полковником – до генерала даже при бироновщине дорасти надо было. Принц, впрочем, чваниться не стал, службу нес исправно, поучаствовал в кампаниях 1730-х годов под командованием славного фельдмаршала Б. X. Миниха. Фельдмаршал характеризовал его по службе положительно: «Крепкого и здорового сложения, справедливый и хороший полководец, служит охотно и добрый воин». С воцарением в 1741 году императрицы Елизаветы Петровны фельдмаршала отправили в Сибирь, а другие русские полководцы прежнего царствования —

Кейт, Левендаль, Ласси – отправились от греха подальше на заработки в более благополучные страны. Не то принц Петер Август. В России обжился и уезжать не захотел. Получил звание генерал-поручика. А главное – женился. На графине Головиной, дочке адмирала, президента Адмиралтейств-коллегии.

Адмирал при новой императрице вошел в фавор. В 1742 году, во время странной Русско-шведской войны, Головин стал генерал-губернатором Санкт-Петербурга и главнокомандующим войсками, которые должны были защищать столицу от возможного нападения шведов. А в 1743 году на адмирала Головина возлагается командование всем корабельным флотом. Зачем от такого счастья уезжать? Но счастье переменчиво. Действия адмирала Головина вызвали недовольство императрицы, и отправили его в почетную отставку на «лечильные воды». Не сослали в Сибирь, и на том спасибо. Так что принц не долго пользовался покровительством тестя. И с приданым вышла заминка. Адмирал был нрава просвещенного и свое состояние завещал «жившей с ним незаконной жене Гозенфлихт» с детьми. Принц добился, чтобы императрица Елизавета наследственное владение с ярким, броским таким названием Нижние Деревеньки у Гозенфлихтов отняла и законной наследнице Наталье Николаевне герцогине Гольштейн-Бекской, урожденной Головиной, вернула. Тогда стало у герцога все-таки больше землицы, чем в родном герцогстве Бекском. Ворота, наверное, самому уж отворять не приходилось. Настоящее счастье наступило, когда в 1750 году племянница герцога Софья вышла замуж в прусском замке Прекельвиц (пол. Праквице) за герцога Георга Гольштейн-Готторпского, дядю будущего императора. Тут и принц Гольштейн-Бекский становился близким родственником наследника российского престола. На родственника пролился дождь наград и пожалований. Что там Нижние Деревеньки! Императрица Елизавета Петровна пожаловала герцогу несколько имений в Эстляндии и назначила его губернатором Ревеля и его окрестностей. Среди пожалованных герцогу в Эстляндии имений была мыза Лаакт (эст. Лагеди). [102] Мыза Лаакт имеет какое-то мистическое свойство притягивать интерес петербургских градоначальников с тех пор, как первым из их числа этой мызой владел князь А. Меншиков. В середине XVIII века ею же владел оберполицмейстер Петербурга Н. Чичерин. Уже в наше время, в разгар строительного бума Сергей Матвиенко, сын губернатора В. Матвиенко, «со товарищи» купил живописный остров в русле реки Пирита возле бывшей мызы Лаакт. Кажется, он хотел построить там домики для себя и других представителей российской бизнес-элиты и открыть вертолетную линию между Пулково и островом. Громадье планов сына петербургской градоначальницы не смог изменить даже кризис из-за бронзового солдата. Но экономический кризис, кажется, внес коррективы. Вышло ли что-либо коммерчески путное из этой затеи, неизвестно. – С. Г.

Портрет принца Гольштейн-Бекского.

Короткое правление Петра III ознаменовало пик в карьере герцога. Петр-Август-Фридрих Гольштейн-Бекский был произведен в российские фельдмаршалы с назначением петербургским генерал-губернатором, «командиром над всеми полевыми и гарнизонными полками, находившимися в Петербурге, Финляндии, Ревеле, Эстляндии и Нарве». Получил под свое командование Петербург в дополнение к Ревелю и Нарве. Петр III рассчитывал на него. «Добрый воин», пороху нюхал. Во главе армии за Шлезвиг воевать, может, и не поставишь, но войска вокруг Петербурга доверили – как-никак эстляндец, да и зять бывшего губернатора. Войсками командовать, чтобы в поход на Данию идти, Петр вызвал дядю, герцога Георга, генерала прусской службы. Сам поехал навстречу к нему в Нарву и оттуда сопровождал его в Петербург. Дорогого гостя поселили в особом дворце на месте нынешнего здания Сената, «где ожидало их множество Русской и Голштинской знати и состоялся большой ужин». [103] Сиверс Д. Р. Записки Д. Р. Сиверса / Примеч. П. И. Бартенева // Русский архив. 1909. Кн. 2. Вып. 7. С. 518—526. Текст цитируется по сайту: http://mikvl.narod.ru .

Строения мызы Лаакт (эст. Лагеди). Современный вид. Июль 2010 г. Фото автора.

Недолгое правление герцога в Петербурге не ознаменовалось громкими свершениями, но полезные меры предпринимались.

Кирьяново – дача Е. Р. Дашковой.

Из них самым полезным приходится признать указ о запрещении выпуска домашнего скота на городские улицы. Очень полезное нововведение – представляете, приедет иностранный гость, например тот же герцог Георг Гольштейн-Готторпский, а на Адмиралтейском лугу коровы пасутся. Или того хуже, не приведи господь, – какая-нибудь бурая свинья в присутствие забредет. Еще куда ни шло, если забегут на центральные площади куры или гуси. Но свиней и козлов велено было на публичные площади не пускать. От этого не только эстетическая картина портится – могут поссориться обершенк Нарышкин с президентом двух академий Екатериной Романовной Дашковой. [104] В 1788 году свиньи Нарышкина, соседа по даче княгини, разрыли ее цветник. Княгиня велела загнать двух свиней в сарай и убить их. Между соседями возникла тяжба. 30 октября 1788 года А. В. Храповицкий записал в Дневнике: «Дашкова побила Нарышкиных свиней; смеясь сему происшествию, <���императрица> приказала скорее кончать дело в суде, чтоб не дошло до смертоубийства». Дашкову оштрафовали на 60 рублей. – С. Г.

Герцога ввели было в состав нового правительственного органа Российской империи, очередного Верховного тайного совета. 20 мая Сенат слушал указ: «Чтоб многие его императорского величества к пользе и славе империи его и к благополучию верных подданных принятые намерения наилучше и скорее в действо произведены быть могли, то избрали его императорское величество трудиться под собственными его императорского величества руководством и призрением над многими до того принадлежащими делами его высочества герцога Георгия, его светлость принца Гольштейн-Бекского, генерал-фельдмаршала Миниха, генерал-фельдмаршала князя Трубецкого, канцлера графа Воронцова, генерал-фельдцейхмейстера Вильбоа, генерал-поручика князя Волконского, генерал-поручика Мельгунова и действительного статского советника тайного секретаря Волкова» [105] Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Т. 25. Текст приводится по сайту: http://www.krotov.info . . Благополучие верных подданых российского императора зависело теперь от рассуждения таких крупных эстляндских помещиков, как герцог Гольштейн-Бекский, генерал-фельдмаршал Миних, генерал-фельдцейхмейстер Вильбоа, а заодно и тайный советник Волков. Совет, впрочем, недолго продержался – уже в июне произошла революция, и принц потерял все свои посты в столице, но сохранил пост ревельского губернатора.