Хайнц Хёне - СС. Орден «Мертвая голова»

2 апреля Бернадотт снова посетил Гиммлера. В определенный момент Гиммлера вызвали к телефону в другую комнату, и Шелленберг воспользовался этим, чтобы спросить, «не согласится ли граф встретиться с Эйзенхауэром и обсудить с ним возможность капитуляции немцев на Западном фронте». Граф отказался, заметив, что инициатива должна исходить от рейхсфюрера. Но Шелленберг уже принялся обрабатывать Бернадотт и, возвращаясь в Берлин, «всю дорогу проговорил в доверительной, но весьма напористой манере» (слова Бернадотта).

Граф мог бы пойти к Эйзенхауэру, только если Гиммлер объявит себя преемником Гитлера, распустит НСДАП и освободит всех скандинавских заключенных. Он пишет: «Лично я ни на мгновение не допускал, что Гиммлер примет такие условия. Но Шелленберг не колебался. Он заявил мне, что постарается заставить шефа принять их». И снова Шелленберг взялся за дело. На его взгляд, акции Гиммлера в Ставке фюрера упали уже так низко, что шефу оставалось только одно: нанести удар, чтобы спастись самому.

«Итак, вы требуете, чтобы я низложил фюрера?» – прямо спросил однажды Гиммлер. «Да», – ответил Шелленберг. Но он понимал, что Гиммлер не решится на это… Разве что доказать ему, что дни фюрера и так уже сочтены? И Шелленберг подослал к Гиммлеру своего друга профессора Макса Криниса, директора неврологической клиники в Берлине, – сообщить рейхсфюреру, что Гитлер очень болен, страдает болезнью Паркинсона и почти полностью парализован. Гиммлер сделал вывод: «Шелленберг, от Гитлера уже нечего ждать». Но и после этого Гиммлер не мог определиться. В мечтах он видел себя спасителем Германии, но не в силах был отрешиться от нацистских предрассудков и сбросить влияние Гитлера. Понимая, что война проиграна, он все еще призывал немцев сопротивляться. 1 апреля, выступая перед нацистским руководством Гамбурга, рейхе – фюрер говорил, что разногласия между союзниками, а также применение немецкой армией реактивных снарядов принесут немцам столь необходимую передышку.

13 апреля, узнав, что обергруппенфюрер Карл Вольф, окружной командующий СС в Италии, ведет в Швейцарии переговоры с Даллесом, Гиммлер заявил, что это «вероломство по отношению к фюреру».

У Вольфа были хорошие личные отношения с Гиммлером, он долгие годы был на службе у рейхсфюрера – сначала старшим помощником, потом начальником секретариата – и знал многие самые мрачные тайны высших кругов СС. И тем не менее, в тот же вечер рейхсфюрер в безапелляционном тоне вызвал его для отчета, приказав явиться лично и немедленно. Вольф согласился, но затем отправил сухое сообщение, что прибыть не сможет. 14 апреля Гиммлер опять вызвал Вольфа в свою штаб-квартиру, и снова тот проигнорировал его приказания. Затем Вольф попросил совета у Даллеса, и американец порекомендовал ему вместе с семьей укрыться в Швейцарии. Однако Вольф поступил по-своему и рискнул все же, полагаясь на личное обаяние, встретиться с Гиммлером. Ему хотелось выяснить, как много рейхсфюрер знает о его переговорах с союзниками.

Поездка Вольфа в Берлин вполне могла оказаться последней в его жизни, потому что он решился на то, чего не мог сделать никто другой из гитлеровских генералов, – он договаривался о капитуляции миллиона немецких солдат.

Карл Вольф был убежденным нацистом, но встреча с папой Пием XII в апреле 1944 года круто изменила его жизнь. Историк Ойген Дольман, в то время переводчик и офицер по связям Вольфа с республикой Муссолини, использовал свои контакты в Риме и добился для Вольфа аудиенции у папы. Генерал произвел благоприятное впечатление. Папа сказал: «Скольких несчастий мы могли бы избежать, если бы Бог послал мне вас раньше!» Генерал навсегда запомнил напутствие папы: «Вы вступили на трудную дорогу, генерал Вольф. Позвольте мне благословить вас и вашу семью на этом опасном пути». Еще тогда Вольф дал понять: он давно знает, что Германия проиграла войну, и он по своим каналам имеет возможность закончить военные действия в Италии. В феврале 1945 года переговоры уже шли вовсю. Роль посредника опять играл Дольман – с его-то связями и знанием Италии. У одного его знакомого, барона Парилли, было много влиятельных друзей в Швейцарии. Через них офицеры швейцарских секретных служб, а затем и Даллес, находившийся в Берне, узнали, что командиры немецких войск в Италии заинтересованы в прекращении военных действий. Даллес потребовал от Вольфа какого-то жеста доброй воли, и тот немедленно освободил двух заключенных – лидеров итальянского партизанского движения. После этого Дольман поехал в Швейцарию на переговоры, а вскоре за ним последовал Вольф. 8 марта 1945 года он согласился на капитуляцию немцев в Италии. Однако немецкие командующие – сначала фельдмаршал Кессельринг, а затем его преемник генерал-полковник Витингоф, стесненные ложно понимаемой верностью присяге, – тянули с подписанием, а тем временем слухи о поездках Вольфа в Швейцарию дошли до Гиммлера.

Поэтому Вольфа во время полета в Берлин больше всего занимал вопрос: знает ли Гитлер о его пакте с Даллесом и не будет ли он, Вольф, арестован сразу по прибытии? Самолет приземлился на аэродроме недалеко от столицы 16 апреля, в тот день, когда Жуков начал последнее мощное наступление на Берлин, открыв тем самым заключительную главу в истории Третьего рейха.

Вскоре Вольф был уже у Гиммлера, но тот не мог заставить себя открыто обвинить в измене своего «малыша Вольфа» и поручил своему другу Шебхардту допросить командующего СС. Эти двое удалились в берлинский отель «Адлон». Вольф сочинил убедительную историю: да, он вел переговоры с Даллесом, но только об обмене военнопленными; более того, он следовал инструкциям, полученным в феврале от фюрера: ловить любую возможность, чтобы стравливать союзников между собой.

Гиммлер с облегчением воспринял легенду Вольфа, поверив, что его старый друг не предал вероломно фюрера. Но в это время вдруг явился Кальтенбруннер и угрожающим тоном осведомился, может ли он побеседовать с рейхсфюрером наедине. Он принес весьма опасные для Вольфа новости: информатор только что донес, что Вольф имел переговоры с миланским кардиналом Шустером по поводу капитуляции немецких войск в Италии и что южный немецкий фронт может вот-вот развалиться. Гиммлер, понуждаемый Кальтенбруннером, гневно потребовал ответа от Вольфа, но тот уверил его, что «он лично никогда не вел переговоров с кардиналом Шустером о капитуляции». Вольф понимал, что его прижали к стенке и спасти его может только очень дерзкий ход.

Он сыграл оскорбленную невинность и заявил, что готов вместе с рейхсфюрером и Кальтенбруннером отправиться к фюреру. Пусть они в его присутствии повторят эти клеветнические обвинения. Там, и только там Вольф будет оправдываться. Гиммлер сделался белым. Он не осмеливался идти к Гитлеру. Достаточно, если его туда проводит Кальтенбруннер.