Хайнц Хёне - СС. Орден «Мертвая голова»

В действительности силы СА не планировали путча. Было просто желание вынудить Гитлера признать «заслуженное» место этой организации в армии и государстве. Но Рем выбрал для этого очень опасную тактику. Он начал против Гитлера «войну нервов». Выступая на митингах в частях штурмовиков, Рем произносил зажигательные речи, говоря о необходимости «второй национал-социалистической революции». Он был уверен, что с помощью своих марширующих масс в коричневых рубашках добьется от Гитлера уступок. Однако такого рода действия заставили даже не очень подозрительных людей задуматься, не готовит ли и в самом деле руководство СА государственный переворот. По этим же причинам и военное командование стало рассматривать Рема как смертельного врага и включилось в игру, которую вел Гейдрих. Вот слова Конрада Патцига, главы армейской контрразведки: «Просто волосы дыбом, как подумаешь, что такие неустойчивые личности строят преступные планы, как смести армию!» Отсюда уже один шаг до криков: «Долой СА!» Большинство офицеров разделяли точку зрения, очень откровенно высказанную одним из них: «Пусть СА и не готовили переворот, все равно было самое время почистить авгиевы конюшни». Все действия координировал генерал фон Рейхенау. Кстати, он еще в начале 1932 года сказал приятелю: «Попомни мои слова, в один прекрасный день штурмовики будут есть с наших ладоней».

В начале июня оберфюрер СС Айке, комендант лагеря Дахау, провел крупные военные учения в двух немецких землях, тренируя свои подразделения на внезапное нападение. Фактически отрабатывается план атаки на СА. Почти одновременно провели подобные маневры мюнхенские части СС. Командир мотоотряда Мюллер получил приказ подготовиться к быстрым действиям и ждать условного сигнала. В штаб-квартире СД на Леопольдштрассе объявили боевую готовность. Гейдрих мобилизовал свои силы по всем направлениям, все сильнее сжимая кольцо вокруг ничего не подозревавших штурмовиков. Его люди следили за близкими друзьями Рема и составляли списки кандидатов на ликвидацию. Подобные списки составляли одновременно Геринг, гауляйтер Баварии Вагнер, СС, СД и гестапо. Иногда руководители ведомств вычеркивали из списков имена тех лиц, которых они считали верными себе (например, Геринг – Дильса).

В это время гестапо получило информацию, которая ставила под угрозу все планы Гейдриха. Гитлер и Рем неожиданно встретились 4 июня и после четырехчасовой беседы договорились об отсрочке решения проблемы СА – рейхсвер. Штурмовиков отправляли в отпуск на месяц с 1 июля. Газета «Фелькише беобахтер» опубликовала коммюнике штаба СА, заставившее всех поставить уши торчком: в нем говорилось, что Рем по совету врачей взял отпуск на несколько недель для лечения на курорте. А дальше шла любопытная фраза: «Во избежание неправильных толкований указанного заявления сообщаем, что начальник штаба после завершения курса лечения вернется к выполнению своих обязанностей в полном объеме».

Генералы рейхсвера вздохнули с облегчением. Для них это заявление явилось свидетельством шаткости позиций Рема. Зато Гейдрих расценил это как удар по своим позициям. Ведь если командиры СА в отпуске, трудно будет в это же самое время обвинить их в подготовке заговора. Гейдриха поджимало время, и ему следовало что-то предпринять как можно быстрее, чтобы вовсе не опоздать со своей затеей. И ведь все было готово: план действий, отряды убийц; единственно оставалась неопределенной реакция Гитлера – ладит он с Ремом или порвал с ним.

Гитлер до сих пор избегал прямого столкновения с руководством СА, предпочитая двойную игру, которая была скорее отражением нерешительности, чем рационального мышления. Он не мог найти в себе силы заставить руководителей штурмовых отрядов объявить о самороспуске – это означало бы самоубийство СА. Гитлер лелеял надежду, что эту тяжелую задачу кто-нибудь разрешит вместо него. Он даже готов был бы избавиться от СА с помощью переговоров о разоружении. Когда в феврале 1934 года Берлин посетил лорд Идеи, Гитлер предлагал в обмен на уступки западных держав по вопросу о вооружении демобилизовать две трети состава СА, а оставшихся поставить под контроль инспекторов Лиги Наций.

Теперь же вышли на сцену три человека: Гейдрих, Гиммлер и Геринг, и они-то как раз хорошо знали, как разрешить проблему СА. Гитлер согласился с ними, хотя и не без колебаний. Но полной убежденности не было. И тут вдруг вице-канцлер Франц фон Папен, выступая в Марбургском университете, возвысил свой голос против «эгоизма, беспринципности, вульгарности и личных амбиций, которые пытаются рядиться в тогу немецкой революции». Под аплодисменты студентов он продолжал: «Не следует путать жизненную силу и жестокость… ни один народ не может жить в состоянии перманентной революции… террористические методы обретают силу закона… следует решить, будет ли новый германский рейх христианским государством или погрязнет в сектантстве и безбожном материализме».

Эта речь имела большой резонанс в стране (несмотря на то, что министерство пропаганды запретило ее публиковать, почуяв в ней отголоски консервативной оппозиции). И Гитлер стал опасаться, как бы этот резонанс не привел к объединению СА и недовольных в обществе. Благодаря информации гестапо он знал, что сторонники реставрации монархии уже обсуждают возможный состав нового правительства, которое надлежит образовать, когда наконец умрет 86-летний президент Гинденбург. Все оппоненты Гитлера из числа буржуазных политиков хотели бы использовать институт президентства, чтобы посадить в это кресло принца Августа, сына свергнутого кайзера, что было бы первым шагом к восстановлению монархии. При поддержке рейхсвера принц мог бы свести на нет успехи национал-социализма.

И Гитлер решил сам навестить президента в его имении в Восточной Пруссии и проверить, в каком он состоянии. У Гитлера были, конечно, свои амбициозные планы, и они зависели от кончины Гинденбурга. Он хотел совместить в собственном лице должности канцлера и президента и стать настоящим фюрером Германии. Для этого Гитлеру тоже была нужна поддержка рейхсвера, но он знал, что не получит ее, пока жив Гинденбург: слишком высок был авторитет фельдмаршала, да и офицеры принесли ему присягу на верность. Но как только президент умрет, дорога будет открыта. Рейхсвер должен сказать «да» – без этого план Гитлера провалится.

Словно в подтверждение ключевой роли генералитета, первым человеком, которого канцлер встретил в Нойдеке, поместье президента, 21 июня 1934 года, был министр обороны фон Бломберг. Гинденбург вызвал его к себе вскоре после той пламенной речи фон Папена. Об этом они в основном и говорили: что в Германии необходимо восстановить внутренний мир, а революционным радикалам нет места в новой стране. Гитлер верно оценил ситуацию: чтобы получить поддержку генералитета, надо пожертвовать соперником рейхсвера, то есть СА. После этого и была проведена акция, которую по иронии истории окрестили «путчем Рема», хотя в действительности это был путч гитлеровского режима против Рема.