Хайнц Хёне - СС. Орден «Мертвая голова»

Сообщалось также, что «подразделения полиции безопасности на границе противостоят захватчикам. Продолжаются упорные бои».

Руководители Третьего рейха с энтузиазмом подхватили эту историю. Выступая 1 сентября в рейхстаге, фактически объявив о начале Второй мировой войны, Гитлер утверждал, что прошедшей ночью имели место 14 пограничных инцидентов, три из них – серьезные. Риббентроп сообщил французскому послу, что польские войска вторглись на территорию Германии в трех пунктах. Даже Геринг, у которого были некоторые колебания в отношении военной политики Гитлера, сказал шведскому журналисту Далерусу: «Война началась потому, что поляки напали на радиостанцию в Гляйвице».

Дабы поддержать заявления прессы и властей, Мюллеру снова пришлось выйти на сцену, правда, в новом качестве. Мюллер и Небе из криминальной полиции прибыли на место с группой по расследованию убийств и организовали проверку обстоятельств вторжения по всей форме, как принято в полиции. Чтобы произвести впечатление на визитеров-нейтралов, Небе создал даже действующую модель пограничного сражения, которую демонстрировали гостям в Крипо. Нажмешь на кнопочку, загорятся огоньки, и застрекочет скрытый в кустах пулемет. Все очень живо. Присутствовавший при этом Гейдрих обычно вставал и приговаривал: «Да. Да. Вот так и началась война».

Военные игры на немецко-польской границе показали, что СС готовы играть ключевую роль в политике экспансии. Тот факт, что военную авантюру можно было начать с выстрелов эсэсовцев, трудно переоценить. Эти выстрелы стали сигналом для движения к новым горизонтам. К завоеванию мира. Но Гляйвиц был лишь этапом. Гиммлер твердо вознамерился стать тем человеком, который будет диктовать внешнюю политику Германии. Одержимый идеей господства германской расы, Гиммлер считал своей задачей воплощение этой идеи путем мировой войны, а одна из главных ролей в этом процессе должна была принадлежать СС.

Гиммлер понимал, что действовать следует осторожно. Он не мог не считаться с другими влиятельными группами, боровшимися за место в запутанной иерархии рейха. У него была огромная власть. Гиммлер контролировал вторую после вермахта силовую структуру – его армия состояла из 258 456 эсэсовцев ВТ; ему подчинялась единственная служба разведки партии – государственная тайная полиция. И все же уровень власти, дарованной диктатором своему старшему вассалу, был низковат, чтобы Гиммлер сам мог диктовать политическую линию. Могущество Гиммлера и его ведомства было полным, только когда он действовал, выражая волю Гитлера. К тому же и другие ведомства претендовали на первенство во внешней политике, и между ними постоянно шла глухая борьба и всякого рода интриги, характерные для нацистского режима, приводившие порой к серьезным кризисам, как случилось в 1933–1934 годах в связи с убийством Дольфуса.

В то время аншлюс Австрии стоял первым номером в списке внешнеполитических требований новой Германии. На определяющую роль в австрийской политике тогда претендовали германский МИД во главе с бароном Нейратом, отдел внешних связей НСДАП во главе с Розенбергом, так называемое «бюро Риббентропа» – своего рода партийное око в МИДе, зарубежное бюро НСДАП во главе с гауляйтером Боле и мюнхенская штаб-квартира партии австрийских нацистов в изгнании, которую представлял Тео Хабихт – инспектор Австрии, как он значился в гитлеровской иерархии. С осени 1933 года в этот запутанный клубок была втянута еще и организация СС, которая стала шестым участником интриги.

Летом 1933 года канцлер Австрии Дольфус, очень властный авторитетный человек, консерватор и католик, запретил в своей стране нацистскую партию. У него была жесткая полиция, так как тысячи австрийских нацистов бежали в Баварию, прямо в объятия Гиммлера, которому требовались рекруты для СС. Беглецов объединили в «Австрийский легион» под началом бригадефюрера СС Роденбюхера, вооружили со складов СС и отправили в военный лагерь. Однако, с точки зрения Гиммлера, важнее было то обстоятельство, что в самой Австрии оставалось много активных нацистов, тяготевших к СС. В их партии политические руководители и вожаки СА были между собой на ножах и потому следили очень ревниво, кого предпочтут попавшие в Германию австрийские нацисты. Гиммлера выбирали все чаще. Среди таких был Фридолин Гласе, австрийский офицер, уволенный из армии после запрета партии. Из своих единомышленников, также бывших военных, Гласе создал полк из шести рот, так называемый «Военный штандарт». Сначала Гласе со своим полком примкнул к одной из частей СА, но вскоре обнаружил, что порядки и настроения в СА ему совсем не нравятся, и решил передать свое соединение в СС. Гиммлер согласился, и Глассова часть стала 89-м полком общих СС. Этот поступок имел убийственные последствия для австрийских нацистов. В штаб-квартире австрийских СА поведение Гласса вообще было расценено как предательство.

Между тем Гласе стал штурмбаннфюрером СС и вынашивал план насильственного свержения австрийского правительства посредством путча. Ничего нового в этом не было. Еще летом 1933 года группа нацистов в венской полиции организовала заговор с подобной целью. Их усилия сошли на нет из-за противодействия Гитлера. В октябре руководство австрийских нацистов в Мюнхене предупредило заговорщиков, что внешнеполитическая ситуация не созрела для путча.

Гласе, впрочем, не имел желания прислушиваться к постоянным запретам со стороны Гитлера. Он собирался силами одной роты своего полка арестовать австрийское правительство во время заседания, захватить радиоцентр и провозгласить новое правительство, вследствие чего должны восстать по всей стране австрийские отряды.

Хабихт, глава австрийских нацистов в Германии и доверенное лицо Гитлера, услышав о затее Гласса, в июне 1934 года вызвал его к себе в Мюнхен. Гласе был уверен, что часть полицейских сил и армии поддержит переворот. Хабихт дал ему добро.

Гласе вступил в контакт с ближайшими сотрудниками Хабихта: Вейденхамером, директором Австрийского бюро нацистской партии и штурмбаннфюрером СС Вехтером, заместителем Хабихта. Оба они восприняли идею путча с энтузиазмом и распределили между собой функции. Вехтер должен был осуществлять политическое руководство всем предприятием, Гласе – военное, а Вейденхамер – заниматься международными контактами. Он также должен был подготовить Ринтелена, посла Австрии в Риме и политического противника Дольфуса, на роль нового канцлера.

На начальном этапе все складывалось успешно. Ринге лен сказал, что он «готов», а командир Венского гарнизона Зинцингер примкнул к заговору и обещал предоставить военную форму людям Гласса, чтобы они могли войти в здание федеральной канцелярии и арестовать министров. Вечером 16 июля конспираторы собрались дома у Хабихта и назначили дату переворота. Последнее перед летними каникулами заседание кабинета должно было состояться 24 июля. Этот день они и выбрали для удара.