Хайнц Хёне - СС. Орден «Мертвая голова»

Но они не успели. Одиннадцать человек вломились в помещение и заорали: «Руки вверх!» Дольфус посмотрел прямо в глаза их вожаку – это был некий Отто Планетта – и спросил с оттенком нетерпения: «Чего вы хотите от меня?» Планетта нажал на спуск пистолета. Канцлер упал, смертельно раненный в грудь. Заговорщики положили его на диван. В это мгновение Дольфус открыл глаза и пробормотал в замешательстве: «Скажите, ребята, что случилось? Капитан, майор, какие-то солдаты вдруг врываются сюда и в меня стреляют!» Постепенно Дольфус осознавал, что жить ему осталось недолго; вокруг сгрудились люди, и тут началась, по выражению Гордона Шепарда, до странности спокойная дискуссия между умирающим и мятежниками.

Открыл ее сам Дольфус словами: «Я всегда старался сделать как лучше, я всегда хотел мира».

Один из эсэсовцев возразил, что жить в мире с Германией было бы во власти канцлера, но он не хотел. Канцлер отвечал: «Нет, дети, вы просто не понимаете». Эсэсовцы мрачно молчали, глядя на свою жертву. В 15.45 канцлер Австрии скончался. Вот последнее, что он сказал: «Дети, народ был так добр ко мне. Почему не все люди такие? Я хотел только мира. Мы никогда не нападали, мы защищались. Бог вам простит».

Но путчисты не остановились. У них не получился удар по правительству, не удалось арестовать министров, что считалось главной задачей. Единственное, что удалось, так только захватить радиоцентр. Вехтер носился по всей Вене, ища поддержки. Он считал, что сейчас самое время для антиправительственного выступления СА. Пора обергруппенфюреру СА Решни выводить на улицы свои когорты. Явившись в отель, где находились командиры австрийских СА. Вехтер представился бригадефюреру Турку. Тот выслушал краткий отчет о ситуации и в ответ на просьбу ввести в действие штурмовиков тут же передал приказы отрядам СА Вены и Нижней Австрии. Турк заверил Вехтера, что они будут в центре города в течение часа.

Но Турк придерживался такого же мнения, что и его начальник, Решни. Как только Вехтер вышел, он отменил собственный приказ и велел штурмовикам возвращаться на свои места. Никто из венских штурмовиков и пальцем не шевельнул, чтобы помочь плотно зажатым путчистам. Они ничего не предприняли, когда полиция и армия расправлялись с мятежниками в Вене. Стало известно, что «операция 25 июля является исключительно делом 89-го полка, СА к этому совершенно не причастны» (из показаний Вехтера). Планетта и шестеро из его команды были казнены, остальные получили длительные сроки тюремного заключения.

Гитлер же неожиданно для себя столкнулся с серьезными международными трудностями. Мировое общественное мнение впервые с момента образования Третьего рейха увидело в нем опасного авантюриста, покровителя убийц, представляющего угрозу для всего цивилизованного мира. «Мы стоим на пороге нового Сараева!» – кричал Гитлер, отправляя фон Папена послом в Вену, чтобы он с помощью своего авторитета католического политика как-то поправил дело. Фюрер произвел чистку – Хабихт лишился своего поста. «Австрийский легион» был расформирован, и проведено было партийное расследование по делу о заговоре. Но самый тяжелый удар пришелся по рейхсфюреру СС, которому надо было смириться с потерей престижа своей организации. Вехтер мог сколько угодно проклинать лидеров СА, пошедших «на предательство, лишь бы обеспечить себе первую роль в Австрии». Репутация СС была подорвана, доверие Гитлера пошатнулось, и восстановить все это было нелегко.

Руководители СС получили урок: в конкретной борьбе между различными нацистскими группировками, претендующими на власть, следует добиваться своих целей, опираясь только на собственные силы и без оглядки на объединяющую роль идей национал-социализма. Никого не могли остановить ни призывы вспомнить об общих интересах, ни угроза полного краха. Люди в коричневых рубашках готовы были скорее уступить политическим оппонентам, чем поделиться властью с соперниками внутри партии, а после 1933 года и внутри партийно-государственного аппарата. В 1932-м Рем пошел на сотрудничество с социал-демократическим «знаменем рейха», вместо того чтобы искать компромисс со своими однопартийными противниками. В Австрии Решни предпочел допустить провал нацистского путча, но не победу СС. В самой Германии после расправы с Ремом начальник штаба СА Лютце должен был бы, как говорится, закопать меч в землю, а он мечтал о совместных действиях СА и вермахта против «этой грязной скотины» СС.

Но в этой своеобразной окопной войне нечего было и думать о самостоятельном прорыве. Ни во внешней, ни во внутренней политике не сделаешь и шага без покровительства со стороны общепризнанного носителя власти Адольфа Гитлера и поставленной им же партийной верхушки. А партийная воля воплощалась тогда в фигуру заместителя фюрера Рудольфа Гесса. Он-то и выпустил СС на второстепенную арену германской внешней политики, а именно – в область расовой или демографической политики, где Гиммлер дал полную волю своим антропологическим галлюцинациям.

Лидеры партии давно смотрели на колонии немцев за пределами Германии как на бастионы будущей Великой Германии. Число фольксдойче – этнических немцев вне Германии было довольно велико, и к тому времени существовало множество видимых и невидимых связей между НСДАП и этими группами немецкого населения, особенно в Восточной и Юго-Восточной Европе.

В 1931 году при партийном руководстве был создан зарубежный отдел специально для работы с ними. В дальнейшем он стал именоваться зарубежной организацией партии; это подразделение, в котором к 1937 году насчитывалось более 51 тысячи членов, возглавлял гауляйтер Вильгельм Боле. Нейрат назначил его статс-секретарем в МИД, чтобы держать под контролем столь значительный фактор внешней политики. Между тем эта структура была лишь одной из многих, активно и назойливо вторгающихся в традиционную сферу германской дипломатии. Отдел внешних связей Розенберга работал с немецкими студентами за рубежом, а Союз немецких землячеств за рубежом, который официально считался частной организацией, но давно уже стал нацистским по духу, поддерживал контакты с этническими немцами по всему миру.

Междоусобная рознь привела к тому, что Гитлер в 1936 году решил передать управление всеми делами, касающимися зарубежных немцев, в одни руки и возложил это на Гесса. Тот в свою очередь создал подотчетное партии Бюро по связям с немцами за рубежом во главе со старым борцом фон Курселем. Но оказалось, что он не обладает достаточным авторитетом, чтобы установить какой-то порядок среди этих конкурирующих организаций. Тогда Гессу пришло в голову, что спасти положение можно только с помощью СС – единственной организации, в которой есть настоящая дисциплина и порядок. Гесс спросил рейхсфюрера, нет ли у него подходящего человека, и Гиммлер с ходу уловил, что у него появился шанс прибрать к рукам хотя бы один аспект внешней политики. Он назвал обергруппенфюрера СС Вернера Лоренца.