Александр Морэ - Нил и египетская цивилизация

Сами по себе религиозная реформа и антиклерикальная политика (в истинном смысле этого слова) не могут объяснить переворот, бросивший вызов древним традициям в стране, где им придавалось огромное значение. В действительности, как я разъяснял в книге «От племени к империи», этот эксперимент по внедрению более или менее строгого монотеизма отвечал требованиям времени. Он служил интересам фараонов.

Египетская экспансия, распространившаяся на Верхний Нил и Евфрат, потребовала принятия определенных мер по отношению ко всем народам империи. Бог-солнце мог стать связующим звеном между египтянами и другими народами, заняв место верховного божества. Его символ был прост и понятен, его природное превосходство не вызывало сомнений и принималось повсеместно, а фараон мог быть единственным жрецом бога и толкователем его воли – такова была суть новой доктрины, уже изложенной ранее в «Поучениях для Мерикары» и поучениях Сехетепибры. Как и в древности, произошло слияние религии и царской власти, но теперь лишь царь знал и понимал бога и лишь он был его представителем на земле.

Божественное царство принадлежало Ра, богу небесной справедливости. Новая доктрина далеко ушла от демократической религии Осириса, к которой поборники новой веры относились терпимо, но имя Осириса больше не упоминали. Осирисовские привилегии, которым люди придавали такое значение, рай Осириса, утверждавший социальное неравенство и страдания в земной жизни, не пользовался большим уважением у царя и его приближенных. Попытка Эхнатона была прежде всего актом политической унификации. Кроме того, в Египте сильно было стремление восстановить привилегированное положение царя в религиозной сфере и лишить жрецов светской власти. Только царь своей милостью, а вовсе не Осирис, мог даровать человеку бессмертие.

И все же доктрина Эхнатона не лишена великодушия, ей нельзя отказать в благородстве намерений, искренней любви к природе, стремлении к познанию истины, уважении к справедливости, которые придали его правлению и оставленным им памятникам уникальный характер (илл. 28–33). Позже мы увидим, что искусство Эль-Амарны отражало эти тенденции, доведя реализм до фотографической точности, словно необходимым условием красоты была правдивость ее отображения.

Тот же отпечаток несет на себе литература того периода. Чувство сыновней нежности и братской любви вдохновляет известный гимн в честь Атона [287].

«Прекрасен твой восход над горизонтом, о Атон, податель жизни! Совершая круг над горизонтом, ты наполняешь землю своей красотой. Ты прекрасен, возвышен, сияющий паришь над землей. Твои лучи обнимают землю и все сотворенное тобой. Ты есть Ра [творец?]. Ты далек, но лучи твои касаются земли.

Когда ты отдыхаешь в западном горизонте, земля погружается во тьму, словно умирает. Люди спят в своих домах, головы их накрыты, глаза не видят. Все добро их, что они спрятали себе под голову, можно украсть, а они и не заметят. Лев выходит из своей пещеры, змея жалит. Темно, словно в печи. Земля умолкает, ибо ты, сотворивший все сущее, отдыхаешь в своем горизонте.

Но вот занимается рассвет, ты восходишь над горизонтом, ты сияешь, словно Дневной Атон; тьма исчезает, когда ты посылаешь свои стрелы. Две Земли веселятся. [Люди] пробуждаются, поднимаются на ноги; это ты заставляешь их встать. Они омывают тела, облачаются в одежды. Воздев руки, они приветствуют твой восход. Вся земля берется за труд.

Все твари довольны своей пищей. Деревья и растения тянутся ввысь. Птицы вылетают из своих гнезд, крылья их приветствуют твое Ка. Все дикие твари прыгают; все создания, что летают, снова оживают, когда ты восходишь для них (илл. 32).

Лодки снуют вверх и вниз по реке, все дороги открыты, когда ты восходишь. Рыба в реке стремится к тебе; лучи твои проникают в самые глубины моря.

Это ты взращиваешь детей в женском чреве и творишь семя в мужах; это ты вскармливаешь дитя в материнском чреве, утешаешь его, чтобы оно не плакало, кормишь его грудью, даруешь воздух, чтобы ожило все сотворенное тобой.

Когда дитя выходит из чрева матери на землю, в день его рождения ты открываешь ему уста, чтобы тот мог говорить, и ты радуешь его.

Неоперившемуся птенцу в яйце, птенцу в скорлупе, ты даруешь дыхание, чтобы он жил. Благодаря тебе он набирается сил, чтобы разбить яйцо; он выходит из яйца и издает звук… покинув яйцо, он встает на ноги…

Сколь многочисленны творения твои, все, что ты создал, и все, что ты скрыл, о Бог, не знающий себе равных! Ты создал землю по велению своего сердца, ты создал людей, скот и всякое дикое животное, все, что существует на земле и ходит по ней, все, что в воздухе и летает на крыльях, все, что в чужих странах [Хаст], Сирии [Хару] и Нубии [Куш] и стране Египет [Кемт]. Ты поставил каждого человека на его место, создал все, что нужно людям, все наследство их и собственность, языки, различающиеся словами и формами, разный цвет кожи, ибо так ты разделил разные народы.

Ты создаешь Нил в Нижнем Мире и приводишь его на землю, чтобы накормить людей [Египта]. Ты – владыка их, ты заботишься о них, Владыка этой Земли, ты встаешь для них, могущественный Дневной Диск. И для далеких народов ты делаешь это, где бы они ни жили. Ты создал небесный Нил, чтобы он сходил на людей и бился о скалы, словно морские волны, чтобы напоить поля в их землях. Сколь прекрасны твои замыслы! В небесах есть Нил для чужеземных народов, и для всех тварей пустыни есть Нил, что приходит из Нижнего Мира в землю Египта.

Твои лучи дают молоко для каждой земли, когда ты восходишь, они живут и растут. Ты повелеваешь сменами времен года, чтобы сохранять все сотворенное тобой, ты посылаешь зиму, чтобы охладить землю, и лето, чтобы согреть ее. Ты создал далекое небо, чтобы восходить на нем и смотреть оттуда на все сотворенное тобой. Ты приходишь в облике Атона, ты восходишь, сияя, ты уходишь и возвращаешься. Ты один создал многое – номы, города, деревни, дороги, воды. Все видят тебя в небе, Дневной Диск над землей. Ты – в моем сердце; нет никого, кто постиг бы тебя лучше, чем я, твой сын… плоть от плоти твоей, Эхнатон».

Переворот Эхнатона оказал значительное влияние на искусство, но религиозные и политические институты не сохранили и следа революционных преобразований. Спустя после воцарения пятнадцать лет, промелькнувшие в глазах подданных как единый миг, царь исчез, сраженный странным недугом, иссушившим его лицо, но раздувшим его уродливое тело. Ему не хватило времени, чтобы закончить работу, на которую требовались годы. Его преемники правили недолго. Эхнатон оставил после себя лишь дочерей, и его зятья, Саакара и Тутанхатон, правили два года и шесть или семь лет соответственно. В период правления последнего произошло неизбежное. В самом начале своего царствования Тутанхатон вернулся – по своей воле или по принуждению – к поклонению Амону. Повернув вспять, он отрекся от имени Атон и из Тутанхатона («Живой образ Атона») превратился в Тутанхамона («Живой образ Амона»). Его супруга, родная дочь царя-еретика, вынуждена была последовать примеру мужа, вернувшегося в стан Амона (илл. 36).