Найджел Которн - Интимная жизнь великих диктаторов

В возрасте двадцати пяти лет Наполеон впервые познал любовь. Объектом его привязанности стала Дезире Клари — знаменитая красавица. Считая имя Дезире слишком вульгарным, он называл ее «моя Эжени». Эта стройная брюнетка обладала качествами, наиболее ценимыми Наполеоном в женщинах: маленькими кистями рук и стопами и при этом большим приданым. Его брат взял в жены старшую сестру Эжени. Наполеон, видимо, надеялся, что это облегчит достижение успеха. Но, когда дошло до сватовства, состоятельные родители заявили, что семье вполне достаточно одного нищего Бонапарта. Однако Наполеон не сдался. Руки своей избранницы он добивался в основном через переписку. Эжени жила с родителями в Марселе, а он подвизался в Париже. Дабы показать всю глубину своих чувств к ней, он написал любовный рассказ под названием «Clisson et Eugenie» [5] «Глисон и Эжени» (фр.). . Это сказание о благородном юном воине Глисоне, узнавшем, что его жена, родовитая Эжени, влюбилась в его лучшего друга. Не в силах вынести душевные муки, он геройски погиб в сражении.

«Иногда на посеребренных звездой любви берегах Глисон отдается желаниям и биению сердца, — писал Наполеон. — Озаренный луной, он не в силах оторваться от сладостного и меланхоличного зрелища лунной ночи. Он не уйдет, пока оно не исчезнет, пока тьма не сотрет его мечты. Целыми часами он предается созерцанию в гуще леса, а когда наступает вечер, юноша, погруженный в раздумья при свете серебряной любовной звезды, не уходит до полуночи».

Кто сказал, что у тиранов нет сердца? Даже в ссылке, на далеком острове Святой Елены, он вспоминал Эжени и называл ее «своей первой любовью». Однако в расцвете их романа он неожиданно отказался от притязаний на брак. Эжени получила вежливое письмо — дескать, Наполеон знает, что рано или поздно ее чувства к нему переменятся. А потому он не вправе ее удерживать и возвращает клятву в любви до гроба. В тот самый день, когда Эжени его разлюбит, она должна сказать ему об этом. И если она увлечется кем-нибудь другим, не надо сдерживать свои чувства. Он все поймет и простит. Он разбил сердце Эжени.

«Теперь мне только одно остается — мечтать о смерти», — написала она. Но некоторое время спустя ее сердечко исцелилось, и она вышла замуж за другого перспективного офицера — Жана Батиста Бернадота. Он дослужился до звания маршала Франции и в 1809 году взошел на шведский престол. Эжени стала королевой, и ее потомки по сей день правят Швецией.

Полный решимости жениться, Наполеон переключил свое внимание на более зрелых дам. По меньшей мере пяти из них он делал предложения, а одной из его избранниц — мадмуазель де Монпансье — было шестьдесят лет. Но никто не считал бедного и дурно одетого молодого корсиканца марьяжным королем. Он ходил, надвинув на уши шляпу, а пересыпанные перхотью длинные пряди волос лежали на воротнике шинели. Дешевые хлипкие сапоги не знали сапожной щетки, он никогда не носил перчаток, с презрением отзываясь о них как о «бесполезной роскоши». По правде говоря, они ему были просто не по карману.

Но самую худшую службу Наполеону сослужили его занудство и частые гневные выпады против погрязших в грехе баловней судьбы.

Одну из немногих владелиц салонов, разрешивших Наполеону посещать свой дом, звали мадам Пермон, и причиной этому было, безусловно, ее корсиканское происхождение. В салоне мадам Пермон молодому офицеру предоставилась возможность танцевать с ее дочерью Лаурой. «В те времена, — писала Лаура, — сердце Бонапарта еще умело любить».

Поистине невиданная удача улыбнулась Наполеону, когда войсковая часть под его командованием расстреляла колонну роялистов, которым вздумалось выступить против Национального Собрания. Наполеон в одночасье прослыл «спасителем республики». Он получил генеральский чин и внутреннюю армию [6] Так назывался в то время гарнизон Парижа. под свое начало. Одетый в красивый, с иголочки, мундир, он переселился из ветхой гостиницы в особняк на бульваре Капуцинов. Он имел даже собственный выезд.

После кончины мсье Пермона Наполеон регулярно бывал в его доме и утешал вдову. Как-то раз, оставшись с ней наедине, он воспользовался случаем и предложил породниться — пускай, мол, ее сын Альбер женится на очаровательной юной сестре Наполеона Полин. «Но ведь у Альбера могут быть собственные планы», — ответила на это мадам Пермон. «Тогда пускай ее дочь Лаура выйдет замуж за моего брата Жерома», — предложил Наполеон. «Они оба еще слишком молоды», — возразила мадам Пермон. Тут Наполеон предложил вдове выйти замуж за него. Разумеется, не тотчас, а по истечении срока траура. К этому предложению мадам Пермон отнеслась как к шутке. Сорокалетняя женщина годилась Наполеону в матери. Но генерал вовсе не шутил и, получив отказ, больше никогда не посещал ее дом.

Вскоре он познакомился с тридцатидвухлетней креолкой с Мартиники — бывшей виконтессой Жозефиной Таше де Богарне. Во времена террора она сидела в тюрьме, а ее мужа казнили на гильотине. Получив свободу, она, как и весь Париж в то время, решила поразвлечься.

Город был охвачен танцевальной лихорадкой. Открылись свыше ста бальных залов. Свято веря в то, что кошмары революции остались позади, дамы делали прически a la guillotine, т. е. коротко стригли волосы или поднимали их с помощью шпилек, чтобы обнажить шею. Для получения еще более зловещего эффекта мода требовала носить на шее тонкую кроваво-красную ленту. Появился даже танец «Bal а la Victime», на который приглашали только родственниц гильотинированных.

Своего тринадцатилетнего сына Евгения Жозефина отдала на воспитание генералу Гошу, с которым в прошлом делила и тюремную камеру и постель. Она повсюду, где только можно, занимала деньги, чтобы вести экстравагантную жизнь и тратить их без счета на пышные экипажи, роскошную мебель, экзотические яства, цветы и модные наряды.

Изящного телосложения, с пышными вьющимися каштановыми локонами, Жозефина стала символом очарования в новом «директорианском» стиле. Правда, она не заходила так далеко, как ее подруга мадам Гамелин, которая разгуливала по Елисейским Полям обнаженная выше пояса; но газовые платья, которые Жозефина носила поверх белья телесного цвета, оставляли ее руки нагими и почти не закрывали грудь.

Беззастенчиво пользуясь своим обаянием, она убедила «власти предержащие» вернуть ее имущество, конфискованное в годы террора. С дверей ее парижских апартаментов сняли печать, и она получила назад платья, драгоценности и мебель. Ей позволили жить в шато последнего мужа, а за проданную революционерами мебель, столовое серебро и книги выплатили щедрую компенсацию. Кроме того, ей возместили стоимость коней и экипировки, которых лишился ее супруг, когда его сняли с поста командующего рейнской армией. Вдобавок Жозефина обзавелась многочисленными важными связями. Она так привыкла спать с высокопоставленными чиновниками послереволюционной Франции, что тайная полиция приплачивала ей за пересказ «бесед под одеялом». Воистину поразительно, что нашлась щедрая душа, предвидевшая «необходимость выделять средства для оплаты издержек ниже ее пупка».