Александр Костин - Смерть Сталина. При чем здесь Брежнев?

Так что практически сложилась следующая цепочка руководящих органов по принятию важнейших решений в жизни страны: Сталин — «Внутренний круг» БП ЦК КПСС —> Бюро Президиума ЦК КПСС — Президиум ЦК КПСС — Центральный Комитет КПСС — Съезд КПСС. Следует отметить, что чем дальше руководящее (и направляющее) звено цепочки отстоит от его «головного» звена (Сталина), тем очевиднее его бутафорская роль. Так, последнее звено — Съезд КПСС вообще превратился в рудиментарный орган, который не собирался последние 13 лет и никакой катастрофы не произошло, хотя за этот период отгремела Великая Отечественная война, были приняты и реализованы важнейшие решения по восстановлению разрушенного войной народного хозяйства, а накануне войны такие исторические решения, повлиявшие на ее ход и исход и даже на ход всемирной истории, как пакт Молотова— Риббентропа и закон о всеобщей воинской обязанности. Не менее бутафорским органом являлся Пленум ЦК КПСС, который единогласно утвердит любые решения, будь на то воля Политбюро ЦК КПСС (читай Сталина) и без которого страна обходилась те же 13 лет.

И вот вместо Политбюро ЦК КПСС Сталин добивается утверждения двух новых органов: Президиума ЦК КПСС (структура кажется всем понятная, это хотя и расширенный в 2,5 раза, но все-таки, по сути, бывшее Политбюро) и Бюро Президиума ЦК КПСС. Спрашивается, зачем? Сталин ничего просто так не делал, а здесь он затеял создание непредусмотренного Уставом партии органа, который, по существу, стал играть роль бывшего Политбюро, подменив собой Президиум ЦК КПСС, который временно бездействовал. К чему такая спешка? Если уж приспичило раздробить функции бывшего Политбюро, то следовало бы вынести этот вопрос на рассмотрение следующего съезда партии — делов-то. Внесли бы изменения в Устав партии и никаких проблем.

Не было у Сталина времени на это, возраст поджимал, да и здоровье приближалось к нулевой отметке, но главное, он уже давно списал в исторический архив роль партийного съезда, так что было не до политических церемоний. Жизнь требовала проведения срочных и решительных реформ, и Сталин спешил, но не потому, что у него было слабое здоровье. Как раз Сталин самоуверенно, хотя совершенно необоснованно, полагал, что здоровье у него достаточно крепкое и он лично сам доведет до логического завершения задуманные им реформы. Именно неотвратимость реформирования политической и экономической жизни страны подталкивала вождя к принятию исторических решений, как говорится, здесь и сейчас, ибо промедление было поистине смерти подобно (не вождю, а великой державе).

Важно объяснить и понять роль «Внутреннего круга» БП ЦК КПСС в подготовке к предстоящему событию в жизни страны. То есть, важно понять, что Сталин отводил «Внутреннему кругу» («Четверке») незавидную роль некоей «похоронной команды», которая, завершив некую работу по ликвидации нависшей над страной смертельной угрозы, сама должна была исчезнуть с исторической арены. Члены «Четверки» далеко не глупые люди, они тоже понимали, как свою историческую роль в жизни страны, которую уготовил им вождь, так и личную перспективу после того, как «мавр сделает свое дело».

После исторического (без всяких кавычек) XIX съезда КПСС процесс подготовки проектов решений по реформированию страны входит в свою завершающую фазу, о чем красноречиво свидетельствует Журнал учета посетителей кремлевского кабинета Сталина. В оставшиеся месяцы жизни И.В. Сталина его встречи с Маленковым, Берия, Булганиным и Хрущевым становится регулярными. Помимо встреч за обедами на Ближней даче, которые никем не фиксировались, Сталин принимал «Четверку» и в своем кремлевском кабинете, по крайней мере за январь-февраль 1953 года это случилось в семи случаях из девяти приемных дней, зафиксированных в Журнале. Как видно по записям в Журнале, Берия, Булганин, Маленков и Хрущев за исключением дней, когда Сталин принимал китайскую (5 и б января) и индонезийскую (6 января) делегации, почти каждый раз присутствовали на приемах одновременно.

Такая же активность «Четверки» наблюдается и в послесъездовские дни 1952 года. В общей сложности за весь послесъездовский период (с 20 октября 1952 г. по 17 февраля 1953 г.) члены «Четверки» в полном и, за редким исключением, в неполном составе только в кремлевском кабинете были приняты Сталиным 19 раз! Трудно сказать, сколько таких «приемов» в формате «Обедов на Ближней» состоялось в неформальной обстановке, но сам факт, что последний прижизненный прием состоялся именно в Кунцево, говорит за то, что он был не единственный.

Кстати, заметим, что, судя по записям в Журнале, на политическую арену в эти послесъездовские дни выходит новая фигура — Леонид Ильич Брежнев. Действительно, он был принят в кремлевском кабинете Сталина трижды: 20 октября, 17 ноября и 15 декабря 1952 года, причем в двух первых случаях совместно с П.К Пономаренко. Что бы это значило? Всего лишь впервые избранный кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС, а ему такое внимание со стороны вождя? Но с другой стороны Л.И. Брежнев был избран также секретарем ЦК КПСС, что для скромного руководителя Молдавии означало необычайный взлет его политической карьеры, и это не могло быть простой случайностью.

Между тем Н.С. Хрущев «продолжает» свои воспоминания:

«И вот как-то в субботу от него позвонили, чтобы мы пришли в Кремль. Он пригласил туда персонально меня, Маленкова, Берию и Булганина. Приехали. Он говорит: «Давайте посмотрим кино». Посмотрели. Потом говорит снова: «Поедем, покушаем на Ближней даче». Поехали, поужинали. Ужин затянулся. Сталин называл такой вечерний, очень поздний ужин обедом. Мы кончили его, наверное, в пять или шесть утра. Обычное время, когда кончались его «обеды». Сталин был навеселе, в очень хорошем расположении духа. Ничто не свидетельствовало, что может случиться какая-то неожиданность. Распрощались мы и разъехались».

Интересно, что подавали на стол в этот исторический вечер? Все в стране планировалось, а уж столь привычные для обслуги «сталинские обеды» не могли протекать беспланово, а вдруг чего-то не хватит гостям-соратникам? Отыскать бы меню на вечер 28 февраля 1953 года? Такое отыскалось, и сделал это историк А.Н. Шефов, работавший на Ближней даче в 1955 году, а без малого через пятьдесят лет оповестивший об этом весь мир [29] «Родина». M., 2003, № 4, с. 94. . А нашел будущий профессор среди сохранившихся к тому времени документов меню на 28 февраля, оформленное в деревянной рамке, в котором значилось, что заказал Сталин себе на ужин (обед) «паровые картофельные котлетки, фрукты, сок и простоквашу». Скажем прямо, не густо для столь развеселой компании.

Надо же случиться такому совпадению, но 28 февраля у дочери И.В. Сталина Светланы Иосифовны Аллилуевой, которой исполнилось 27 лет, был день рождения. Однако, судя по весьма индивидуальному набору еды, в этот вечер Сталин ни дочь-именинницу, ни кого-либо другого в гости не ждал и сам никуда выезжать не собирался.