Манфред Кох-Хиллебрехт - Homo Гитлер: психограмма диктатора

Точно так же хорошо Гитлер помнил все события своей жизни. 29 декабря 1944 года во время беседы с генерал-майором Тома в ставке «Адлерхорст» фюрер с точностью, которой никто от него не ожидал, вспоминал: «Вечером 25 декабря 1918 года мы изменили дислокацию, чтобы провести второе наступление. Переночевав в лесу, 26-го числа мы начали движение и в пять утра вышли на новые позиции».[29]

Его мозг сохранял множество вещей, которые сами по себе не имели никакого значения. Оперный бас Ханс Хоттер был представлен фюреру 24 июля 1938 года во время премьеры «Дня мира» Рихарда Штрауса. К «безграничному удивлению» певца Гитлер сразу же сообщил ему: «29 июня 1932 года во время концерта в Баварском оперном театре в Мюнхене вы исполняли обе главные партии в "Мейстерзингерах"».[30]

Об этом свидетельствует и Пикер в «Застольных беседах фюрера»: «Гитлер обладал качеством, которое снова и снова поражало окружающих. Его удивительная память позволяла запомнить все, с чем он когда-либо сталкивался на своем жизненном пути: имена школьных учителей, одноклассников, героев романов Карла Мая, издателей книг, которые он когда-то читал, и даже марку велосипеда, на котором он ездил в 1915 году. Он одинаково хорошо помнил все подробности своей политической карьеры, гостиницы, в которых он останавливался, и названия улиц, по которым он ездил».[31]

Еще в молодости Адольф Гитлер изучил городские планы Вены и Парижа. Позднее при обсуждении в 1936 году проектов перестройки Берлина во всемирную столицу — мегаполис Германию, он поражал архитектора Шпеера тем, что «держал в голове» все детали застройки этих городов. Так он мог, соблюдая масштаб по памяти, начертить Рингштрассе Вены. Причем фюрер детально помнил планировку не только немецких городов.[32] Беседуя с американским журналистом Уальдом Прайзом, Гитлер обнаружил прекрасные познания в застройке всех более или менее крупных городов мира, хотя не был ни в одном из них. 17 июня 1926 году уроженец Рейнланда Йозеф Геббельс был немало удивлен, когда этот австриец, много лет проживший в Мюнхене, свободно рассуждал о топографии одного рейнского города, который он смог лишь бегло осмотреть: «Вчера был с Гитлером в Кельне на выставке. Он знает все, просто гений». «Несмотря на множество государственных дел и учитывая, что речь идет о 10–15 крупных стройках в различных немецких городах, он всегда был в курсе текущих изменений и иногда спустя месяцы точно помнил, что именно он правил в чертежах, и мог напомнить, если исполнители что-либо забыли».

После окончания строительства рейхсканцелярии Адольф Гитлер любил лично водить гостей по зданию. «Он немало удивлял их, демонстрируя поражающую способность хранить в памяти множество сведений». Используя свой особенный талант, он любил спрашивать архитектора Шпеера: «Какие размеры у этого зала? Какова высота потолка?» Не получив ответа, фюрер сам называл цифры, которые всегда оказывались верными.[33]

Он прекрасно знал архитектуру всех крупных театров мира.[34] Во время посещения Парижской оперы летом 1944 года Гитлер продемонстрировал великолепное знание этого здания. Фюрер был удивлен, что не видит в зале президентской ложи, о которой он читал и которую желал бы осмотреть. Сопровождавший его консьерж рассказал, что во время последней реконструкции зал был перестроен и ложи больше нет.

Альберт Шпеер участвовал в конкурсе на проект Высшей школы для политического руководства НСДАП в Мюнхене. Несмотря на то что его проект провалился, спустя целый год Гитлер смог в точности вспомнить все планы Шпеера.

Адольф Гитлер поражал окружающих не только точными данными из области производства оружия и архитектуры, но и цифрами плотности населения. Во время обсуждения с гауляйтером Вены Ширахом, генерал-губернатором Польши Функом и гауляйтером Восточной Пруссии Кохом проблемы перенаселения Генерал-губернаторства Гитлер заявил: «Совершенно безразлично, насколько высока плотность населения в Генерал-губернаторстве, плотность населения в Саксонии 347 людей на кв. км, в Рейнской провинции — 324 человека на кв. км, а в Саарланде даже 449 человек на кв. км».[35]

Лотарь Кеттенакер писал: «Адольф Гитлер редко упускал возможность произвести на слушателей впечатление своими познаниями в геополитике: данными о площади территорий, численности населения, экономической статистикой, а также точные размеры требуемых немецкой нации пространств, которые он называл на основе сравнения с другими великими народами».[36]

Уже в одном из первых выступлений в Мюнхене 10 декабря 1919 года в пивной «Гастхауз цум Дойчен Райх» на Дахауэштрассе ефрейтор в поношенной военной форме поразил слушателей потоком цифр: «В 1854 году был расторгнут торговый договор Китая с США, но уже в 1840 году правительство начало импорт опиума в страну». Далее он сообщил размер американской эмиграционной пошлины: «Для въезда в США белый должен заплатить 50–60 долларов, тогда как с каждого желтого берут по 2400 долларов». Далее следовали данные из немецкой истории: «Со времен Бисмарка мы проводим целенаправленную политику по польскому вопросу. Срок действия так называемого "договора перестраховки" истек в 1892 году и не был возобновлен. В 1893 году русский царь Александр поехал в Париж».[37] Скорее всего, в данном случае весь этот поток цифр стал выражением стремления необразованного человека продемонстрировать собравшимся свою эрудицию. Эти числа были своего рода опорой для оратора с эйдетической памятью.

Эта зависимость мышления Гитлера от встроенных в его память цифровых «подпорок» в некоторой степени лишала его взятый в тесный каркас чисел ум гибкости. Он был обречен как бесполезную ношу таскать с собой устаревшие числа. Хансу Моммзену бросилось в глаза, что уже после начала Холокоста, который внес свои решающие коррективы в численность населения, фюрер снова и снова возвращался к статистическим данным по Европе «до уничтожения большой части евреев».[38] Очень часто указания Гитлера вытекали не из реального положения дел, а соответствовали его раз и навсегда усвоенным представлениям.

В одном из своих выступлений в марте 1926 года Адольф Гитлер представил собравшимся данные об эмиграции немцев из Германии, которую он рассматривал как страшную беду и преступление немецкой крови: «Еще в 70-е годы прошлого столетия ежегодно за границу уезжали 370 000 немцев. Подобное положение сохранялось и в 80-90-е годы, но к началу века поток эмигрантов пошел на спад и достиг 40 000, а в 1910, 1911 и 1912 годах едва ли 25 000, хотя численность немецкого народа ежегодно возрастала». В июне 1927 года в очередной публичной речи он сказал, что «после 1870 года Германию ежегодно покидали 250 000 немцев».[39]