Владимир Куценко - Тревожные будни

Прождав более двух часов, Брэдли начал понимать, что не видать ему ни человека в заячьей шапке, ни женщины с черным крестом.

Закончившийся день одарил друзей из уголовного розыска радостью успеха. Но дальнейшие события показали, что они снова напали на ложный след. Представители духовенства, осмотрев предъявленные для опознания вещи, лишь сокрушенно вздохнули:

— Сие есть не из патриаршей ризницы.

Это же подтвердили на допросе и задержанные. Они назвали церковь, которую недавно обокрали. Это соответствовало действительности.

— А вот деревянный крест из малого Николаевского дворца, — показали церковники.

— Значит, вы все-таки были в Кремле? — спросил Розенталь у арестованных.

— Были. Как только юнкеров оттуда вышибли, мы а заглянули. Ну, кой-чем попользовались...

Свою причастность к краже из патриаршей ризницы все трое категорически отрицали.

Снова потекли дни, наполненные кропотливой работой, но успеха они не приносили.

Как-то утром, когда вся бригада была в кабинете Розенталя, туда приехал гражданский комиссар Рогов. Расспрашивая сотрудников уголовного розыска о их житье-бытье, Михаил Иванович справился о здоровье жены и дочери Нефедова.

— Наверное, не каждый день отца видят? — сказал он.

— Не каждый, товарищ комиссар, — ответил Иван. — Да это еще полбеды, если бы дела шли как надо. А тут... — и он безнадежно махнул рукой. — Может, не способные мы, не за свое дело взялись? На фронт бы нам. Больше проку от нас там было бы.

Рогов пристально посмотрел на Нефедова, на остальных.

А Иван продолжал:

— Последняя надежда на список, составленный Бояром, — тоже не оправдалась. Правда, двое остались непроверенными — братья Полежаевы. Да как же их проверишь, если они из Москвы в неизвестном направлении отбыли? Вот и выходит, что бригада завела все дело в тупик.

Когда Нефедов замолчал и посмотрел на комиссара, тот заговорил не сразу. Он прошелся по кабинету и спокойно произнес:

— Это никуда не годится, что у вас такое настроение. Враг только того и ждет, чтобы в наших рядах возникла паника, появилось неверие в свои силы. Но мы обязаны развеять в прах его надежды на хотя бы малейший успех. То же самое должен сказать и о данном случае. Не вам рассказывать, какой вой подняли наши враги по поводу кражи в Кремле. Святые отцы, а вместе с ними и члены, как говорится, почившей в бозе Государственной думы шлют запрос за запросом, выражая свое недовольство действиями по розыску воров. Так что же, и мне прикажете караул кричать, на фронт проситься? А здесь разве не фронт? Знаю, трудно вам. Не хватает знаний, опыта. Но все это со временем придет. Зато есть у вас то, чего нет у многих наших старых специалистов сыска. Вы Лейста знаете? — вдруг спросил он.

— Еще бы! — воскликнул Ковалев. — Он ведет следствие по краже из ризницы.

— Точнее, вел следствие. Не далее как вчера мы были вынуждены арестовать его и двух других юристов — Гугеля и Подгайского. Эта компания пообещала некоей Вере Беридзе освободить ее брата, арестованного за спекуляцию золотом. Конечно, за взятку. 15 тысяч рублей она им вручила через адвоката Грина и столько же должна была принести после выхода брата на свободу.

— Ну и гады! — не сдержался Орлов. — Таких — только к стенке!

— Их будет судить трибунал, — сказал Рогов. — А теперь о ходе розыска. Так вы говорите, что не нашли братьев Полежаевых. А когда они выехали из Москвы?

— Точно установить не удалось, — ответил Орлов. — Где-то в феврале.

— В феврале, — повторил Рогов. — То есть уже после кражи.

— Скорее всего, так.

— Что это, случайное совпадение или бегство с целью отсидеться, переждать? Вот на какой вопрос мы с вами должны дать ответ. Я сейчас распоряжусь, чтобы срочно направили на места циркуляр о розыске этих Полежаевых. Вы же продолжайте поиск в Москве. И чтобы без паники. Понятно?

— Понятно, Михаил Иванович, — заулыбались друзья.

— И еще вот что, — Рогов в упор посмотрел на Нефедова. — Вам надо побывать у своих, деповских, Иван Кондратьевич. Железнодорожники на колесах полжизни проводят, всюду бывают. Глядишь, и заприметят где-нибудь Полежаевых. А?

— Верно, товарищ комиссар, — поднялся Нефедов. — Спасибо за науку.

— Благодарить меня не за что, — улыбнулся Рогов. — Ну, желаю вам успехов. Если что, заходите...

— А знаете что! — предложил вдруг Нефедов. — Давайте зайдем к Ивану Егоровичу. Расскажем ему о наших делах.

Вскоре все трое сидели у Бояра, делясь своими неудачами.

— Так вы говорите, Дмитрия и Константина Полежаевых нет в Москве, — задумался Бояр. — Должен вам сказать, у меня на них больше всего подозрения. Но следы пальцев, следы! Вот в чем загвоздка. Они не принадлежат ни тому ни другому. Сейчас вы в этом убедитесь сами.

Вынув из картотеки две дактокарты, Бояр положил их на стол. Вдруг он вздрогнул, слегка отшатнулся. Затем схватил карты, быстро поднес их к глазам.

— Что за наваждение? — прошептал он. — Я же превосходно помню, что у Константина на двух или трех пальцах завитковые узоры. Причем на одном из них три дельты. А здесь, извольте, дуговые и петлявые. Неужели начинает подводить память?

Что-то бормоча, Бояр быстро направился в соседнюю комнату. Он вышел оттуда, неся в руках уголовное дело. На его лице отражались одновременно и радость, и недоумение.

— Нет, слава богу, память пока не сдает! — волнуясь, проговорил он. — Я же утверждал: у Константина завитковые узоры. Извольте взглянуть на дактилоскопическую карту вот в этом деле. Завитковые. Видите? Их внутренний рисунок имеет вид кругов, овалов, эллипсов, спиралей. А вот и три дельты. Но почему, почему в картотеке его дактокарта с другими узорами? А? Скажите мне на милость!

Бояр схватил фотоснимки следов пальцев, обнаруженных в патриаршей ризнице, положил их рядом с оттисками, взятыми из уголовного дела.

— О боже мой! — прошептал он. — Это же Константин, Константин Полежаев был в ризнице! Но что же произошло с дактокартой?

Ответить на этот вопрос мог лишь один человек — бывший агент уголовно-розыскной милиции Ксенафонтов, который по поручению Маршалка производил сверку пальцев рук по дактилоскопической картотеке.

Сергей Ксенафонтов после Октябрьской революции, взвесив все «за» и «против», заявил, что он давно осуждал в душе царское самодержавие, не во всем был согласен с политикой Временного буржуазного правительства и хочет послужить теперь власти трудового народа. Его оставили в уголовно-розыскной милиции как знающего свое дело специалиста.

Но Серж, как называли его между собой профессионалы-уголовники, продолжал поддерживать связи с главарями преступных шаек, оказывал им различные услуги, и те не скупились на вознаграждение.