Михаил Грабовский - Атомный аврал

Маленков и Первухин были введены в СК для обеспечения помощи новой отрасли со стороны всех остальных отраслей народного хозяйства.

Председатель Госплана Вознесенский был обязан обеспечить финансированием, людскими и материальными ресурсами, оборудованием и системами измерения и автоматического контроля все организации и предприятия ПГУ, причем без какого-либо ограничения (по требованию). В полуразрушенной стране это была едва ли не самая трудная задача. И Николай Алексеевич справился с ней, как показали дальнейшие события (расстреляли его в 1949 году совсем по другому поводу — как участника «Ленинградского дела»),

В состав СК были включены два ученых: Курчатов и Капица. Из Постановления было непонятно распределение функций и обязанностей между ними. И, самое главное» оставался открытым вопрос: кто из них является Главным Научным руководителем атомного проекта? Кого расстреляют первым в случае вероятной неудачи? Кому достанутся лавры исторического героя науки при удачном взрыве советской атомной бомбы?

Генерал Махнев исполнял в СК роль Технического секретаря, обязанного придирчиво контролировать исполнение решений Комитета во всех инстанциях.

Подписал Постановление о Специальном комитете Председатель Государственного Комитета Обороны И. Сталин.

Этим был дан старт Атомному авралу в Советском Союзе.

Через полтора месяца в Москве на ул. Ново-Рязанская начал работу первый состав ПГУ, состоящий из 400 человек. Заседания Технического совета доставляли Ванникову больше огорчений и переживаний, чем удовлетворения. Борис Львович был удручен тем, что почти ничего не понимает из того, о чем говорили ученые. Как официальный председатель Технического совета Ванников принимал участие во всех заседаниях и первое время испытывал совершенное смятение от полного непонимания обсуждаемых проблем.

Из воспоминаний Ваникова:

«Вчера сидел с физиками и радиохимиками из Радиевого Института. Пока мы говорим на разных языках. Даже точнее, они говорят, а я глазами моргаю: слова будто бы и русские, но слышу я их впервые, не мой лексикон.

Мы инженеры, привыкли все руками потрогать и своими глазами увидеть, в крайнем случае микроскоп поможет. Но здесь и он бессилен. Атом всё равно не разглядишь, а тем более то, что внутри него спрятано. А ведь мы должны на основе этого невидимого и неощутимого заводские агрегаты построить, промышленное производство организовать».

Заседания Совета иногда носили сумбурный характер бесполезных дискуссий, напоминавщих Курчатову «научную» говорильню в довоенной Урановой комиссии под председательством академика Хлопина. Более успешно и организованно включилось в работу 9-е Управление НКВД…

В сентябре 1945 года в Среднюю Азию на урановые рудники была направлена комиссия под руководством известного геолога Антропова. Берия поручил ему разобраться на месте с состоянием дел и принять срочные меры по резкому увеличению объема добычи. Для немецких ученых, интернированных из Германии, в срочном порядке была начата организация четырех секретных научных лабораторий. Двух — на юге (в Грузии), одной — в Челябинской области и одной — в городе Обнинске Калужской области. Немцев было решено использовать в первую очередь в области разделения изотопов урана.

15 сентября 1945 года Завенягин подготовил решение СК о переводе тридцати лучших научных специалистов из НКВД в ПГУ с предоставлением им наиболее ответственных постов.

22 августа руководитель военной разведки телеграфировал полковнику Заботину, военному атташе в Оттаве и главе разведывательной сети ГРУ:

«Примите меры для организации получения документальных Материалов по атомной бомбе. Технические процессы, чертежи, расчеты».

Разведданные по атомной бомбе (АБ) поступали из Америки и Англии от добровольных помощников, сочувствовавших делу социализма и считавших недопустимой монополию США на ядерное оружие ещё с 1941 года. Источником информации были квалифицированные специалисты, не получавшие денежного вознаграждения за свою работу на советскую разведку. Да они и не нуждались в нем, поскольку были высокооплачиваемыми служащими своих стран. Их помощь СССР была искренней и бескорыстной. Наиболее ценным источником информации по АБ был коммунист, бежавший из Германии ещё в начале 30-х годов, талантливый физик, работавший у Оппенгеймера в лос-аламосской лаборатории, Клаус Фукс. Еще до испытания первой американской бомбы он передал СССР её чертежи и достаточно подробное описание принципа действия.

18 октября 1945 года нарком НКВД Меркулов направил в адрес Специального комитета дополнительные важнейшие данные по АБ, переданные Клаусом Фуксом:

«Активным материалом атомной бомбы является элемент плутоний фазы дельта с удельным весом 15,8. Он изготовлен в виде полого шара, состоящего из двух половинок, которые, как и внешний шарик «инициатора», спрессовываются в атмосфере никель-карбонила. Внешний диаметр шара — 80–90 мм. Вес активного материала вместе с «инициатором» — 7,3-10 кг. В одном из полушарий имеется отверстие диаметром 25 мм, служащее для ввода «инициатора» в центр активного материала, где он укрепляется на специальном кронштейне… Отверстие закрывается пробкой, также изготовленной из плутония…».

Несмотря на наличие многочисленных разведданных, Берия после своего назначения руководителем СК и стратегической разведки сделал попытку демонстрации собственной активности. Именно он выступил с инициативой проведения разведывательной операции, получившей название «миссия Терлецкого».

Главным действующим лицом «миссии Терлецкого» являлся ученый с мировым именем, который своими научными трудами способствовал созданию новых представлений о внутриатомном строении материи, — датский физик Нильс Бор.

В начале октября 1943 года ему удалось бежать из оккупированной немцами Дании в нейтральную Швецию. Оттуда его переправили в Англию, подальше от фашистских лап. Бор сразу же получил приглашение на работу из нескольких стран. Советский ученый Капица тоже предпринял подобную попытку. Он написал письмо Молотову с предложением пригласить Бора для «проживания и работы в СССР» («Бор… основоположник современного учения об атоме… хорошо относится к Советскому Союзу»).

Письмо пошло на полгода гулять в бюрократической вотчине мелких и средних советских чиновников, накапливая на полях нейтральные и положительные резолюции…

За это время Бор ознакомился с работами английских ученых по атомному проекту и уже от Англии был командирован в США для непосредственного участия в американском проекте «Манхэттен».

Несколько месяцев он работал в лос-аламосской лаборатории в качестве научного консультанта. Бор при обсуждении с коллегами физических вопросов не входил в детали и не знакомился с технологическими тонкостями, представляющими государственную тайну. Однако то, что он узнал здесь и увидел собственными глазами, убедило его в том, что поставленная цель — создание атомной бомбы — реально достижима в самое ближайшее время. Человек великого научного ума и высоких нравственных качеств, Бор мучительно размышлял все эти месяцы над тем, что следует предпринять, чтобы остановить надвигающуюся на человечество опасность ядерного соревнования в создании нового оружия.