Михаил Грабовский - Атомный аврал

— Тьфу! Засранцы! — произнес тот. — Час от часу не легче…

Ванников правильно оценил серьезность ситуации и решил утром лететь в Саров.

— Ты, Игорь, с ним — имею в виду Берия — пока несколько дней не откровенничай. Я завтра полечу сам, разберусь на месте. Если будут спрашивать, скажи: «Улетел со срочной инспекцией»…

Ученые-испытатели сидели перед Ванниковым притихшие, как мыши. Докладывали по очереди суть и результаты своих экспериментов. Он улавливал, конечно, физический смысл и схватывал основное. Дать технические предложения по совершенствованию методов эксперимента он не мог. Но у него в запасе всегда был свой метод, общий на все случаи жизни и годный на все времена.

Он приказал лучших людей из каждой лаборатории объединить в единую комиссионную группу, которую через два часа надлежало перевести на «казарменное положение». Руководителем группы он назначил независимого эксперта, нейтрального физика А.А.Бриша. Комиссия должна была совместно перепроверить все опыты в течение недели, не уходя домой и, желательно, не тратя времени на еду и сон.

— Через неделю я вас всех буду ждать здесь, в этом кабинете. Я никуда не уеду, пока не получу от вас вразумительного разъяснения и окончательных выводов.

Все молчали.

— Может быть, кому-то что-то неясно? — переспросил Ванников.

Харитон ответил за всех:

— Все ясно!..

Комиссия решила начать опыты с перепроверки электромагнитного метода. Срочно изготовили за два дня новый цилиндр с ВВ и П-образным датчиком. Увеличили вес электромагнита на несколько тонн.

Сначала проводили опыты с датчиками из меди и латуни, с которыми проводил опыты Завойский. Результаты были, как и у него самого: негативные! Характер осциллографических кривых на экране смутил некоторых членов комиссии. По идее, кривая должна была иметь острый пик в момент взрыва, а затем падать, что соответствовало бы уменьшению скорости взрывной волны в считанные доли секунды.

Однако кривая была пологой. Это навело некоторых ученых на сумасбродное предположение, что датчик-проводник разрушается в первый же момент взрыва, а разрывы шунтируются за счет высокой электропроводности газовых продуктов взрыва. Использование более толстых проводников из алюминия в качестве датчика дало серию экспериментов с прекрасными результатами, близкими к тем, которые получил Цукерман рентгенографическим методом. Оставалось осмыслить суть явления, почему газ, который является изолятором, при взрыве вдруг становится проводящим. Подобный эффект в науке был неизвестен до сего времени. После недолгого совещания решили, что разобраться с теоретической новинкой можно и потом. А Ванникову доложить нужно немедленно… На заключительном заседании ученые сообща доложили, что сомнений в положительном исходе испытания у них нет: бомба взорвется! Ванников привстал для заключительного слова. Он очень устал за эту неделю и был бледен. Молчал. Видимо, затруднялся, как начать. Что-то мямлил, шепелявил вполголоса еле двигающимися губами. Потом окончательно выпрямился, выгнул грудь и встал из-за стола со словами, обращенными к Зернову: «Готовь самолет».

И вышел из комнаты, так ничего и не сказав вслух. Но после его ухода кто-то сидевший прямо перед Ванниковым в первом ряду, сообщил всем, что он расслышал. Он уверял, что Борис Львович обложил их всех трехэтажным матом и сердечно поблагодарил за оперативную работу.

Вторая проблема, мучившая Харитона, — это нейтронный запал для бомбы: пресловутый НЗ!

Главной деталью нейтронного запала является высокоактивный полоний.

Этот искусственный химический элемент был открыт в 1898 году французскими учеными Марией и Пьером Кюри, которым удалось получить его из радия. Однако необходимого запаса радия в СССР не было.

Перспективы разработки новой технологии получения полония открылись с пуском первого экспериментального реактора Ф-1. Реактор можно использовать для получения радиоактивных изотопов, в том числе и полония-210 (элемент № 84).

Если облучать внутри котла мощным потоком нейтронов предыдущий элемент в таблице Менделеева — № 83, то, поглощая нейтроны, часть ядер его в конечном итоге превратится в элемент № 84, в полоний. Элементом № 83 является висмут. Двум группам ученых (доктора Зива в РИАНе и доктора Ершовой в НИИ-9) была поставлена задача разработать химическую технологию выделения полония из облученных в реакторе висмутовых блочков…

Первые полгода ушли на то, чтобы найти и освоить в СССР добычу природного висмута. Затем освоить металлургическое производство по выплавке чистых металлических висмутовых блочков. В конце 1947 года первые в СССР тридцать висмутовых блочков были загружены в экспериментальный туннель реактора Ф-1 для многомесячного облучения. В начале 1948 года они были извлечены и специальным вагоном, в контейнерах, под охраной отправлены в Ленинград в лабораторию Зива для пробного получения из них искусственного полония.

Примерно год понадобился РИАНу для создания лабораторной технологической установки получения полония.

В начале 1949 года на этой опытной установке было переработано 30 облученных блочков из котла Ф-1. Общий объем облучения (произведение мощности котла на время облучения) был невелик. Всего было выделено три миллиграмма полония общей активностью 14 кюри. Для создания НЗ этого было недостаточно.

Технологическая схема, разработанная в НИИ-9 под руководством Ершовой, была практически аналогичной, но сама установка являлась более мощной, напоминающей полупроизводственный цех. Именно сюда поступили более сотни висмутовых блочков, облученных мощным нейтронным потоком в промышленном реакторе «А», пущенном в это время в Челябинске. Активность этих блочков была очень высокой, и работа с ними представляла серьезную опасность. Однако все они были переработаны в первом квартале 1949 года. Весь полученный полоний был отправлен поездом в КБ-11, где была к тому времени создана специальная лаборатория по изготовлению НЗ (руководитель Л.Я.Апин). И только в июне 1949 года, как последняя деталь к уже готовой бомбе, были сконструированы и изготовлены четыре НЗ мощностью около 50 кюри. К моменту испытания АБ все они были доставлены на Семипалатинский полигон. В самый последний момент окончательно выбрали один из них, с наилучшими характеристиками…

Судьба участников группы Ершовой, получивших полоний для первых НЗ, была героической и трагической…

Полоний является одним из наиболее токсичных радионуклидов. Работа с ним, особенно на ранней стадии по несовершенной технологии, была связана с неминуемыми выбросами его микроскопических частичек в воздух и попаданием их во внутренние органы через дыхательные пути. Большое количество ручных операций, отсутствие индивидуальных защитных средств и спешка привели в эти два года к поголовной интоксикации и серьезному нейтронному облучению всех сотрудников Ершовой и её лично в первую очередь.