Питер Смит - Бой неизбежен!

Был это последний выпад в адрес Александера или Черчилля — не ясно. Однако смысл заявления был предельно простым. Для адмирала Норта справедливость все еще не былавосстановлена. Позднее он написал своему старому другу Маунтбеттену, что пока не решил, что делать дальше. На самом деле сделать уже нельзя было почти ничего. Дело адмирала Норта долго обсуждалось в прессе, в Адмиралтействе, на кораблях и в обеих палатах парламента. Родина парламентаризма только и занималась обсуждением «за» и «против» в деле одного-единственного человека, забросив все текущие дела. Следует гордиться, что такое возможно в нашей стране, однако, как заметил лорд Элинбанк, «это не может тянуться бесконечно». Впрочем, 26 июля в палате лордов состоялось повторное заседание.

Адмирал сэр Дадли Норт прожил еще 4 года, совершенно убежденный, что с ним обошлись несправедливо и сделали козлом отпущения за чужие грехи. Он никак не мог понять, почему это случилось именно с ним, ведь он всего себя отдал службе на флоте. Когда он умер, Королевский Флот еще раз вспомнил об адмирале. Он был похоронен в море с фрегата «Тизер» со всеми положенными почестями. Вероятно, Норт сумел бы оценить этот жест. Флот совершенно ясно показал, что продолжает уважать его, чтобы там ни говорили политиканы.

Если адмирал Норт умер с чувством несправедливости, то каков будет вердикт истории по его делу? Однажды он выразил мнение, что его похоронят с эпитафией: «Вот гадство!» В общем, он был прав. Наверняка историки, которые до сих пор занимались этим делом, тоже не испытывают полного удовлетворения. Давно скончались Норт, Черчилль, Александер и Паунд, но легенда о «принесенном в жертву адмирале» продолжает жить. Более того, она набирает силы, вместо того чтобы скончаться. Впрочем, профессор Мардер философски заметил: «С легендами именно так и происходит».

Если говорить о фактических сторонах этого дела, то я попытался получить удовлетворительные ответы на различные вопросы, которые могли возникнуть в то время и позднее.

Очень часто заявляют, что если бы адмирал Норт правильно понял намерения Адмиралтейства, то адмирал Сомервилл со своей эскадрой не сумел бы остановить французов и выяснить их намерения, как того хотел Черчилль. Это произошло бы прежде всего потому, что французы предпочли бы сражаться, а не отвечать на вопросы, а во-вторых потому, что «Ринаун» и его старые эсминцы физически не могли остановить новые и мощные французские корабли. Никто не может сказать, чем закончился бы этот морской бой, потому что на исход боя влияет слишком много неопределенных факторов. Но мы можем хотя бы обсудить кое-какие цифры и уже на этом основании начать строить предположения.

Какие шансы имело Соединение Н, если бы ему пришлось сражаться?

Описывая корабли, которые имел Сомервилл, обычно говорят о «старых» эсминцах и «древнем» линейном крейсере, неявно подразумевая, что это просто развалины. Действительно, многие из этих кораблей были старыми, в том числе «Ринаун», который вошел в состав флота в 1916 году сразу после Ютландской битвы. Но так ли беспомощны были все они?

Прежде всего следует напомнить, что «Ринаун» был совершенно перестроен перед самой войной. Он покинул верфь за день до начала войны. Поэтому его машины, орудия и оборудование были современными, даже более современными, чем у французских кораблей, с которыми ему, может быть, пришлось бы сражаться. Добавим, что команда «Ринауна» была отлично подготовлена и уже побывала в боях, что давало морякам реальные основания считать себя элитой. Во время Норвежской кампании всего несколько месяцев назад немецкие линейные крейсера «Шарнхорст» и «Гнейзенау» бежали от него. Об этой стычке много не скажешь, потому что она происходила в ужасную погоду, поэтому немцы приняли британские эсминцы за крупные корабли. Вдобавок они имели инструкции избегатьбоя с британскими линкорами. Тем не менее, «Ринаун» получил больше, чем мог надеяться, и моральный дух команды был исключительно высок. В идеальных погодных условиях Гибралтарского пролива должны были сыграть роль его современные системы управления огнем и новая артиллерия. Главный калибр линейного крейсера — шесть 381-мм орудий — мог просто раздавить французские крейсера. С другой стороны, 3 британских крейсера одолели германский карманный линкор «Граф Шпее». Хотя битва могла кончиться совсем иначе, если бы немцы решили сражаться, а не удирать. Один из артиллеристов «Ринауна» попытался просуммировать все аргументы:

«С технической точки зрения, 381-мм орудия «Ринауна» были вполне эффективны. Время заряжания каждого орудия составляло около 45 секунд (иногда даже меньше). Обычно орудия стреляли залпами (по одному из каждой башни), тогда темп стрельбы мог достичь одного залпа в 20 секунд.

Однако «Ринаун» имел всего один пост управления огнем 381-мм орудий, а потому мог обстреливать не более одной цели за раз. Был весьма несовершенный пост управления огнем башни «Y», который можно было использовать, только если все остальное отказало. (Я это знаю, потому что сам командовал им!) Это ограничение могло сыграть свою роль в бою против большого числа кораблей.

Вспомогательные 114-мм орудия «Ринауна» выглядели более чем прилично. Это были совершенно новые и очень мощные орудия, одинаково эффективные при стрельбе по самолетам и по кораблям. Пять спаренных установок на каждом борту! Два поста управления на каждый борт позволяли в считанные секунды переносить огонь 3 носовых и 2 кормовых башен на любую цель. То есть, мы могли обстреливать по 2 надводные цели с каждого борта, если это требовалось. Эти орудия имели дальность стрельбы 18000 ярдов и скорострельность 8 выстрелов в минуту. Я думаю, они могли сыграть большую роль в бою против кораблей. Каждый борт был эквивалентен паре эсминцев, но все-таки превосходил их, потому что орудия имели автоматическое заряжание».

Что можно сказать о машинах «Ринауна»? В конце концов, самым главным достоинством французских кораблей все называют их высокую скорость. Никто не может высказаться по данному вопросу более авторитетно, чем капитан 1 ранга Э. У. Грей, который не только был старшим механиком «Ринауна», но по совместительству являлся флагманским механиком Соединения Н. Он служил на «Ринауне» в течение 2 лет после его перестройки и досконально знал его машины.

«В сентябре и октябре 1940 года мы прошли 10660 миль, проведя в море 30 дней. Я думаю, эти цифры достаточно хорошо показывают эффективность машин и котлов «Ринауна».

В бою у Спартивенто 2 месяца спустя «Ринаун» сумел развить 27,5 узлов. Но в сентябре, по мнению Грея, он мог дать 28 узлов.

Как можно характеризовать эсминцы, находившиеся в распоряжении Сомервилла? Да, следует признать, что половина из них была старыми, но еще 3 были вполне современными кораблями, построенными в период с 1934 по 1937 год, то есть они были более новыми, чем французские лидеры. Разумеется, «Велокс», «Видетт» и «Уишарт» былистарыми, и в межвоенный период они не проходили вообще никаких модернизаций. В открытом бою им пришлось бы плохо, однако напомним, что они сохранили полный комплект торпедных аппаратов, превосходя в этом отношении более современные «Энкаунтер», «Гриффин» и «Хотспур». На этих кораблях кормовой аппарат был заменен 76-мм зениткой, чтобы дать хоть какую-то защиту от воздушных атак. А со старых эсминцев торпедные аппараты начали снимать позднее, когда они проходили переоборудование в эскортные корабли. Все британские эсминцы были вооружены легкими 120-мм и 102-мм орудиями с ручным заряжанием. 138-мм орудия французов были значительно дальнобойнее, однако английские орудия, скорее всего, имели более высокую скорострельность. 3 современных эсминца имели то же самое преимущество, что и «Ринаун». Их команды обладали боевым опытом. «Хотспур» пережил Первый бой у Нарвика, когда ему пришлось сражаться против значительно превосходящих сил немцев. В районе Гибралтара соотношение сил было гораздо более благоприятным, к тому же здесь имелось достаточно места для маневра. Сомервилл прекрасно знал, что его командиры эсминцев достаточно агрессивны. В боях против германских эсминцев, которые были ничуть не слабее французских лидеров, британские эсминцы отлично сумели постоять за себя.