А.Д. Дивайн - Миллион миль

Во время своего первого похода Соединение Н не имело никаких серьезных задач. Однако ему пришлось столкнуться с множеством трудностей, которые вызвал переход на новый театр. Кораблям пришлось знакомиться с новым морем в ходе первой операции.

Первая «клубная вылазка» была организована для того, чтобы «Илластриес», «Вэлиант» и важный конвой смогли пройти «на другой конец». По ходу дела «Суордфиши» бомбили Кальяри.

Один «Суордфиш» был потерян. Пилоты «Суордфишей» рассказывали мне, что их самолеты настолько медлительны, что «не успевают вылететь из собственных выхлопных газов». Может быть, это и было преувеличением, но эти самолеты были самыми тихоходными бомбардировщиками в мире. С другой стороны, они обладали непревзойденной маневренностью.

Один из них, как я уже говорил, был тяжело поврежден зенитным огнем. Великолепное мастерство пилота ВСФ позволило ему посадить самолет на тот аэродром, который он только что бомбил. Экипаж был взят в плен. Когда Соединение Н вернулось домой, от летчиков была получена весточка:

«Когда в следующий раз будете бомбить Кальяри, оставьте в покое полицейское управление. Мы живем там, причем со всеми удобствами».

Эта бомбардировка была не просто проявлением нахальства. Она должна была предотвратить возможные воздушные атаки против наших кораблей в узостях. Диверсия удалась, корабли прошли без помех. Лишь один приблудный самолет-разведчик болтался некоторое время на почтительном расстоянии от эскадры. Но 2 авианосных истребителя догнали его, и он рухнул в воду, оставляя за собой длинный хвост дыма.

Хваленый «огненный треугольник» приносил Муссолини одни неприятности уже после первого нашего визита туда. Ничего не произошло. Наши корабли побывали там и спокойно вернулись домой. Погода была хорошей, Средиземное море тихим и теплым. А вот противника не было. Не появился никто, ни итальянские тяжелые корабли, ни легкие силы, ни торпедоносцы, ни бомбардировщики.

Эскадра вернулась в Гибралтар, чуть ли не заскучав.

6 сентября несколько кораблей ушли, чтобы прикрывать высадку в Дакаре: «Арк Ройял», «Барэм», «Резо-люшн» и несколько эсминцев 8-й флотилии. «Файрдрейк» остался в порту. Он не присутствовал на третьем акте трагедии во Французской Африке.

Здесь не место обсуждать достоинства и недостатки операции в Дакаре. 15 сентября морское министерство Виши объявило, что крейсера «Монкальм», «Жорж Лейг» и «Глуар» в сопровождении 3 эсминцев прибыли в Дакар. Они вышли из Тулона по приказу маршала Петэна и адмирала Дарлана, получив предварительно разрешение немцев.

24 сентября штаб Свободной Франции, находившийся в Великобритании, выпустил коммюнике. Генерал де Голль заявил, что имеет место просачивание немцев и итальянцев в Африку, что создает опасность захвата Осью Дакара, поэтому Свободная Франция решила взять его под свой контроль.

Когда послы Свободной Франции под белым флагом переговоров подошли к порту, их обстреляли. Последовала бомбардировка порта с моря и воздуха, короткий бой с вишистами. После этого операция была отменена, как многие считали — преждевременно.

Но «Файрдрейк» всего этого не видел. Эсминец патрулировал возле острова Альборан, крошечного клочка земли, лежащего на полпути между Европой и Африкой в том месте, где Гибралтарский пролив переходит в Средиземное море. Во время патрулирования он установил гидроакустический контакт с подводной лодкой и атаковал ее глубинными бомбами, но безрезультатно. В остальном патрулирование проходило спокойно.

Затем их сменил эсминец «Рестлер», который передал сообщение, полное мрачной иронии:

«Когда мы выходили, наши бывшие союзники бомбили Гибралтар в течение 2 часов».

Это произошло в сумерках 24 сентября. Команда «Файрдрейка», вернувшись, в потемках не заметила никаких разрушений, хотя французы позднее заявили, что добились попадания в «Ринаун». Они сбросили на крепость более сотни тонн бомб, повредили несколько орудий и вызвали небольшую панику.

Эсминец подошел к главному причалу рядом с Башней — зданием штаба. Весь район был оцеплен, и один из портовых рабочих сообщил:

«Там лежит неразорвавшаяся бомба».

Но сам порт практически не пострадал. Гавань была пустой. Корабли Соединения Н ушли в море в разгар первого налета, предпочтя сражаться на глубокой воде, а не в тесном порту.

«Ринаун» выходил северным фарватером, ведя огонь из всех зенитных орудий. Жители Гибралтара говорили, что это было впечатляющее зрелище.

Ночь прошла тихо, никаких сигналов воздушной тревоги.

На следующее утро сигналы тревоги тоже не прозвучали. На берегу говорили: «Честь спасена — даже в том кривом смысле, который вкладывают в это слово французы: они показали себя — больше ничего не будет».

Жизнь вошла в привычную колею. Эсминец стоял в гавани, и единственным развлечением был свист боцманской дудки. Команда выскакивала наверх, слыша «Большой сбор» и «Захождение» или, наоборот, расходилась после сигнала «Подвахтенные вниз».

Все выглядело тихо и мирно, лишь на горизонте витало смутное облачко. Всюду царила атмосфера «после боя». На берег в увольнение отправлялась половина команды, и моряки получили возможность хорошо отдохнуть.

Но потом в 14.30 раздался сигнал воздушной тревоги. На мачте над Башней взлетели черный и желтый вымпелы. «Файрдрейк» послушно отрепетовал сигнал, подняв на фалах черное и желтое. В этот момент он оказался единственным военным кораблем в гавани. Там находилась также пара траулеров, но Соединение Н отсутствовало. «Желтую тревогу» в Гибралтаре объявляли по пять раз на дню. Это могла быть ложная тревога, могло быть извещение о приходе «ищейки», так как время от времени над портом пролетали самолеты-разведчики всех заинтересованных сторон.

Но почти сразу вслед за сигналом начался налет. Над головой появились 3 самолета, которые летели высоко в облаках. Они прилетели с юго-востока и выскочили из туч прямо над Скалой.

Первыми открыли огонь южные батареи. Затем к ним присоединились северные батареи, бофорсы и зенитки на мысе Европа, орудия, разбросанные по всей крепости. Небо тут же покрылось черными клубками разрывов. Грохот выстрелов раскатистым эхом отдавался среди утесов Скалы.

На «Файрдрейке» зенитчики тоже заняли места при орудиях. Они приготовились к стрельбе. Наконец выпал случай опробовать недавно установленное 76-мм орудие. Оно открыло огонь. Молодые призывники военного времени, составлявшие его расчет, действовали так же сноровисто, как ветераны. Они поставили настоящую стену разрывов на пути самолетов.

Но затем, сквозь грохот собственных выстрелов и злобный треск выстрелов Скалы, они услышали звук, хорошо знакомый им со времен Норвегии — зловещий свист бомб. Первая серия легла в море далеко от гавани. В небо поднялись привычные фонтаны грязной воды.