Патрик Бизли - Разведка особого назначения. История оперативного разведывательного центра английского адмиралтейства 1939-1945

Деннинг, например, уверенно считал: немецкие корабли все еще находились в фьорде. Его мнение разделяли его непосредственный начальник Клейтон и Хинслей из морского отдела БП. Основным доводом Деннинга было полное отсутствие радиограмм от группы «Норд» — немецкого военного командования на берегу, ответственного за военно-морские операции в Норвегии. Этого не происходило, когда тяжелые корабли находились в море, как в случае с «Тирпицем», отправившимся для действий против конвоя «PQ-12». Кроме того, наряду с другими упоминавшимися выше моментами молчали и наши подводные лодки [63] Интересно отметить, что на другой день, когда немецкая эскадра действительно вышла в море, английские и русские подводные лодки и самолет-разведчик сообщили об этом. . К сожалению, Паунд лишил Деннинга возможности объяснить, почему он пришел к таким выводам. Вместо этого первый морской лорд понадеялся на ряд вопросов, поставленных в лоб, на которые мог быть только краткий формальный ответ. Автор книги «Комната 39» Доналд Маклечлен [64] Дональд Маклахлан не имевший, по-видимому, возможности сослаться в ней на специальную разведку, воспроизводит помещаемый ниже рассказ двух очевидцев об эпизоде с вопросами Паунда.

Диалог, насколько они помнят, происходил в такой последовательности.

Первый морской лорд: Знаете ли вы, что «Тирпиц» вышел в море?

Деннинг: Если бы «Тирпиц» вышел в море, то можете быть уверены, что мы узнали бы об этом очень быстро, через четыре — шесть часов.

Первый морской лорд: Можете ли вы заверить меня, что «Тирпиц» все еще стоит на якорях в Альтен-фьорде?

Деннинг: Нет. У меня будет твердая информация, только когда «Тирпиц» отбудет.

Первый морской лорд: Можете ли вы, во всяком случае, сообщить мне, готовится ли «Тирпиц» к выходу в море?

Деннинг: Я могу, во всяком случае, сказать, что он не отбудет в последующие несколько часов. Если бы он готовился к отбытию, то сопровождающие его миноносцы опередили бы его, чтобы очистить проход от подводных лодок. О миноносцах не поступало сообщений от наших подводных лодок, несущих патрульную службу в Альтен-фьорде.

Паунда считают своенравным человеком. Он, конечно, был очень сдержанным и ни с кем не делился своими мыслями, предпочитая говорить, только когда примет решение и будет готов дать указания. До этого он привык советоваться лишь с самим собой — обстоятельство, которое в сочетании с тем, что он являлся адмиралом флота и профессиональным главой всех ВМС как вида вооруженных сил, очень затрудняло, если практически не исключало, возможность для Деннинга, и в данном случае также для Клейтона, повлиять на него своим мнением в условиях, когда тот не давал для этого никакого повода. Деннинг горько сожалел о том, что не высказал своего мнения. Но если заглянуть в прошлое, то трудно понять, каким образом при тех конкретных обстоятельствах он мог бы сделать большее. Когда Паунд вышел из комнаты Деннинга и направился в секцию поиска подводных лодок, Клейтона и Деннинга охватило беспокойство от того, что решение, которое оба считали ненужным и ошибочным, было уже почти принято. Первый морской лорд хотел иметь определенные подтверждения, а все, что они могли ему предложить, состояло из негативных разведданных.

В секции поиска на планшете обстановки были видны и без того известные нам очевидные доказательства, что подводные лодки немцев вошли в соприкосновение с караваном и представляли также угрозу крейсерам, но не было указано, что эти лодки должны были ожидать прибытия в данный район своих надводных кораблей, потому что таких указаний подводным лодкам не поступало. Их предупредили бы об этом, конечно, только в том случае, если бы «Тирпиц» приближался к каравану. Правда, одна короткая дешифрованная депеша в ОРЦ поступила, но в ней сообщалось подводным лодкам, что в тот момент немецких надводных кораблей в их районе не было. Когда пришло это сообщение, Паунд, скорее всего, уже ушел из ОРЦ и направился к себе.

В 20.00 он вызвал на совещание руководящих сотрудников военно-морского штаба, чтобы обсудить с ними создавшееся положение. Сейчас нельзя в точности восстановить, что говорил на совещании каждый из его участников: видимо, большинство высказывалось против немедленного роспуска каравана судов. Заместитель начальника Главного морского штаба адмирал Мур высказал, однако, такое мнение: если конвою надлежит рассеяться, то приказ об этом следует отдать без промедления, так как караван уже выходил из того морского пространства, где осуществление такого маневра было возможно. Противоположные мнения, по-видимому, не повлияли на решение Паунда, и заседание под его председательством, вероятно, продолжалось по установившемуся порядку: «Заслушав выступление присутствующих, он брал блокнот с чистыми бланками радиограмм и писал указания, намеченные им заранее, заполняя все детальные графы: кому адресовать, кому продублировать и т. д.» [65] Godfrey. Memoirs. Typescript .

Совещание было, несомненно, коротким, так как первая радиограмма с приказом крейсерам полным ходом отойти от каравана ушла вскоре после 9.00, а вторая — с приказом конвою рассеяться — была отправлена примерно через двадцать минут после первой.

Клейтон вернулся с совещания в подавленном настроении. К тому времени специнформация непрерывно поступала более двух часов и включала данные радиоперехвата за текущие сутки. В них единственным позитивным сигналом оказалась только одна радиограмма с немецкой подводной лодки, о которой упоминалось выше. Но теперь и времени прошло уже достаточно, чтобы подтвердить правоту предположений Деннинга и Хинслея о том, что тяжелые корабли немцев не могли быть в море, поскольку им по-прежнему не поступало ни одного сигнала. Еще раз обсудив создавшееся положение со своим начальником, Деннинг уговорил его пойти к первому морскому лорду и попытаться изменить решение. Такой шаг требовал немалого мужества, но, к сожалению, Клейтон ничего не достиг. Паунд считал, что он уже взвесил все представленные ему доводы. Исключить возможность того, что «Тирпиц» находился в море, по его заключению, было еще далеко не все. Даже если бы этот корабль и не был в море, он мог, снявшись с якорей в любой момент, на следующий день утром подойти к каравану на расстояние выстрела. Паунд не проявил готовности отменить отданные им распоряжения, которые в момент его разговора с Клейтоном, наверное, уже выполнялись.

Такова последовательность событий, приведших к принятию фатального решения.

Теперь, пользуясь ретроспективным взглядом, очень легко критиковать первого морского лорда. На том вечернем совещании 4 июля он со всей определенностью взял ответственность за принятое решение на себя. События показали, что оно было серьезной ошибкой. Но мог ли Паунд в тот момент действовать иначе, располагая информацией, которая была у него тогда?