Ольга Грейгъ - Революция полов, или Тайная миссия Клары Цеткин

Что творилось в мозгах мужчины и женщины, дающих такие нелепые, нечеловеческие, но обязательно с революционным подтекстом имена своим отпрыскам?! Неужели убожество и примитивизм в мышлении — истинная прерогатива тех, кто, забывая о здравом смысле, слепо следует властям?

Советские девочки получали не менее экзотические прозвания. Артака (Артиллерийская академия), Бестрева (Берия страж революции), Бухарина (от: Бухарин), Велира (Великий рабочий), Гертруда (от: Героиня труда), Даздрасмыгда (Да здравствует смычка города и деревни), Даздраперма (Да здравствует Первое мая), Далис (Да здравствуют Ленин и Сталин), Донэра (Дочь новой эры), Дотнара (Дочь трудового народа), Изаида (Иди за Ильичем, детка), Изи-ли (Исполнитель заветов Ильича), Крармия (Красная армия), Лагшмивара (Лагерь Шмидта в Арктике), Лапанальда и Ланапальдина (Лагерь папанинцев на льдине), Ленара (Ленинская армия), Ленора (Ленин наше оружие), Лента (от: Ленинская трудовая армия), Луиджиа (Ленин умер, но идеи живы), Марлен (от: Маркс, Ленин), Меженда (Международный женский день), Нинель (от: Ленин, но наоборот и с мягким знаком), Нисерха (Никита Сергеевич Хрущев), Оюшминальда (О. Ю. Шмидт на льдине), Пол(ь)за (Помни ленинские заветы), Пэрли (Первая Электрическая Лампочка Ильича), Райтия (Районная типография), Ревмира (Революции мировой армии), Тролебузина (Троцкий, Ленин, Бухарин, Зиновьев), Челнальдина (Челюскин на льдине), а также Диктатура, Террора, Октябрина, Федерация и др.

Ну как вам нравятся Даздрасен Лазаревич, Ясленик Петрович, Вектор Зиновьевич, Пофистал Адольфович, или в женском варианте — Даздрасмыгда Ивановна, Оюшминальда Ашотовна, Диктатура Моисеевна?

Здравый смысл попран; главная сфера революции — человеческое сознание. Образцы нравственного совершенства, «гении чистой красоты», «крахмальные барышни», курсистки и даже современные феминистки были признаны большевичками «гнилой враждебной отсталостью» и «буржуазной дрянью». Время попрания всех человеческих ценностей, время нищеты, невежества и красного террора требовало женщины по себе. Благодаря советским средствам массовой информации был создан нужный образ женщины революционного настоящего и будущего. На плакатах 20-х годов XX века женщина-кремень, женщина — каменная баба, воплощение крепкой многостаночницы, машины для рождения новых строителей светлого социалистического завтра. И даже единственный признак ее сексуальности — волосы (остальное выполнено слишком схематично, чтобы вообще выражать сексуальность), — и тот умышленно прикрыт, убран под кумачовую косынку. «Женщина не должна отвлекать мужчин от строительства коммунизма» — вот лозунг, под которым пришлось существовать миллионам женщин, как в СССР, так и в странах «социалистического лагеря». И она не отвлекала, она лишь всегда выполняла актуальный на данный момент социальный заказ государства, партии и очередного любимого вождя. Причем не иначе как под громогласный треск фанфар и жизнеутверждающие лозунги, порождающие в каждой женщине слепую веру, оптимизм и неоправданные надежды. Психологическая обработка масс идет на самом высоком научном уровне, ни одному государству в мире не снился такой прорыв в области массового воздействия на человеческую психику!

«Свободная» от семьи, детей, женских обязанностей, от познания простого женского счастья советская женщина «добровольно» отправляется туда, куда прикажет партия: на стройку, в забой, на вредное производство, в колхоз, на АЭС — «поднимать» производство и сельское хозяйство. «Если требуется побольше пушечного мяса и рабочей силы — на пьедестал немедленно возводится мать-героиня. Ей не положено (да и некогда будет, уж поверьте!) задумываться о том, что произведенные ею на свет дети стоят дешевле щенков породистой суки. Да ничего они не стоят, если честно: ситуация в акушерстве и гинекологии — тому подтверждение», — жестко отметила журналистка Анна Варенберг в статье «Право быть женщиной» (см. «Секретные материалы 20 века», № 1, 2007). А теперь вспомните о Русской Семье, незыблемо (до 1917 года!) творимой на основах «Домостроя»…

Асексуальная, измотанная непосильной работой и тяжелыми условиями быта — вот истинный, а не лубочноплакатный образ советской женщины.

И ведь неудивительно, что мало кто из представительниц «новой советской формации» спустя почти семь десятилетий, уже при явно наметившемся развале Советского Союза понял зловещий смысл фразы «В СССР секса нет!», произнесенной во время прямого телемоста Познера — Донахью одной из советских участниц, Людмилой Ивановой, администратором гостиницы «Ленинград». И это при том что в советской гостинице работали ударные бригады сексуальных тружениц — проституток и по совместительству агентов КГБ, о чем администратор (особо доверенное лицо партии и органов) не могла не знать…

Советская Женщина, прошедшая сложный путь уничижения самое себя, познавшая разные степени деформации: от комсомольской «горизонталки» до «строительницы коммунизма» и «верной дочери коммунистической партии», все годы своего существования живущая за «железным занавесом», — должна была наконец очнуться от анабиоза. Но когда это произошло, оказалось, что рядом с ней находятся такие же зомбированные партией и сове!ской системой мужчины. И единственное, что ей остается на пути выживания: совершенствоваться в двух взаимоисключающих программах, когда нужно быть «равной с мужчиной» и когда так хочется быть беззащитной, нежной и любимой…

В официальной биографии Надежды Константиновны Крупской, жены первого большевистского правителя Владимира Ленина, растиражированной для широких советских масс, обязательно рассказывается о встрече юной Наденьки с некоей народоволкой Тимофейкой.

Известно, что в 1880 году Константин Игнатьевич Крупский получил приглашение проверить договора и отчеты о сделках на писчебумажной фабрике помещиц Косяковских, проживавших в Псковской губернии. И оттого летние каникулы Надя провела в чудесном имении доброжелательных и заботливых помещиц, пригласивших приехать погостить всю семью Крупских. Позже, вспоминая о тех сказочных днях, когда 11-летней девочкой она взахлеб слушала соловьиные трели, любовалась луговым раздольем, вдыхала аромат садовых цветов, «спала в шикарной комнате на шикарной постели» с открытым настежь в звездный мир окном, Надя припомнит и выделит свою встречу с 18-летней местной учительницей Александрой Тимофеевной Яворской, «Тимофейкой», обучавшей крестьянских детишек. И вновь же странно: в «темной и забитой России», — как объявят впоследствии большевики, — где «потребовалась большевистская программа ликвидации неграмотности», практически в каждом имении имелись школы для крестьянских детей! Тогда же сама Крупская решила раз и навсегда стать народной учительницей…