Ольга Грейгъ - Революция полов, или Тайная миссия Клары Цеткин

Труд женщин был одинаково тяжел и в условиях крайнего Севера, и в знойных пустынях Средней Азии. Чтобы максимально интенсивно использовать заключенных, советская власть ввела высокие нормы выработки, которые могли выполнить только здоровые и физически очень сильные люди. Мой собеседник М. Канаш подчеркивал, что пищевой рацион полностью зависел от выработки. Тот, кто смог выработать 80 % нормы, получал 80 % пайка, кто выработал 50 % нормы, получал всего 50 % пайка. Паек в лагере был и так скуден, а уменьшение пайка означало одно: истощение и смерть. Даже питавшиеся «по норме» жаловались на то, что не могли никак сходить в туалет по большому ; чтобы хоть как-то помочь своему организму, заключенные на 7—10-е сутки пальцами доставали скудные экскременты из заднего прохода. А в это время в советских садах и школах дети и подростки разучивали благодарственные стихи, речевки и песни: «Спасибо партии родной за наше счастливое детство!», «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек /»… Не имея даже отдаленного представления о том, что может ожидать их самих или их близких…

Женщины, изолированные от общества в тюрьмы и в лагеря, проходили все круги ада. Изнурительный труд, пытки и сексуальное насилие сопровождали их все годы заключения. Думаю, это же в какой-то мере продолжается и сегодня .

Даже по окончании долгого трудового дня, с приходом утешительных сумерек мучения для зэчек не прекращались. « Ночью женские бараки обыкновенно превращались в публичные дома, так как «соцблизкие», представлявшие лагерную администрацию и откормленные на краденом пайке, использовали женские бараки как места своих любовных развлечений … отказ от любовных притязаний обыкновенно означал перевод в условия совершенно невыносимой работы » (из книги Б. Яковлева «Концентрационные лагери СССР», Мюнхен, 1955). «Судьбы загнанных в них и запуганных падших женщин печальны и безысходны. О жизни этих девушек в северных лагерях рассказывает в своих воспоминаниях, опубликованных в 1989 г., Л. Разгон, в свое время корреспондент «Комсомольской правды», а впоследствии один из заключенных ГУЛАГа. В северных лагерях женщины и девушки, захваченные во время облав на барахолках, вокзалах, в ресторанах, вынуждены были обслуживать целые бригады лесорубов. Согласно последним недавно рассекреченным данным, по решению тех же «троек» женщин, действительно занимавшихся проституцией или просто подозреваемых в торговле собой, нередко даже расстреливали, пытаясь ликвидировать их как «класс», — пишут авторы книги «Проституция в Петербурге (40-е гг. XIX в. — 40-е гг. XX в.)» Н. Левина и М. Шкаровский.

В публичные дома превращались не только овраги на лесоповале, где работали мужчины и куда для их утех приводили женщин, но и общие нужники (туалеты); да мало ли еще потаенных мест для свального блуда людей, массово обреченных на гибельное, унизительное, дегенеративное существование. Свидетельств подобному можно сыскать множество.

Насилие и моральное разложение часто превращали женщин, оказавшихся по ту сторону свободы , в обозленных и деградированных созданий, лишенных всяких нормальных человеческих принципов.

О судьбе женщин-заключенных, участниц очередной грандиозной стройки коммунизма — города Ангарска — можно прочесть в материале историка и публициста Ю. Братющенко «Штрихи к портрету стройки коммунизма» (см. «Секретные материалы 20 века» № 9, 2005). Ангарск, город в Иркутской области вместе с его закрытыми заводами типа «Комбинат-16» построен силами заключенных Китойского ИТЛ. «Комбинат-16» — уникальный завод, который должен был обеспечить горючим всю Восточную Сибирь и Дальний Восток; решение о его постройке было принято Советом Министров СССР в 1949 г., а в 1953-м сдан в эксплуатацию завод полукоксования, в апреле 1954-го — на заводе гидрирования уже получена первая продукция — метанол.

Историк пишет: «Серьезную тревогу вызывали факты размещения в одной зоне (9-е лагерное отделение) заключенных мужчин и женщин. Только тогда, когда обстановка уже становилась нетерпимой, грозящей чрезвычайными происшествиями, начальник политотдела Иночкин на партконференции в 1949 году назвал это произволом, граничащим с преступлением. Он констатировал, что имеется много фактов сожительства с заключенными (женщинами) 4-го лагерного отделения»; «Начальник спецотдела лагеря Никитенко докладывал: «Мы получили заявления от честных женщин-заключенных о том, что, выводя их на работу вместе с заключенными-мужчинами отрицательного поведения, мы толкаем их на путь морального разложения»; «Вот что пишет Шилов о соседстве с заключенными-женщинами: «В соседней юрте жили расконвоированные женщины. Жуткие матерщинницы и хулиганки. Никаких условностей они не признавали, и все вещи вульгарно называли своими именами. Что у них в юрте происходило вечерами и ночью — было трудно себе представить. Одним словом, настоящий бордель». И еще: «Охрана у них была слабее, и они пользовались этим. Бывало, идешь мимо траншеи, а оттуда раздаются призывные возгласы. Женщины настойчиво и ласково зазывают к себе. Выбирай любую. А уж потом за пачку папирос охранник закрывал глаза на то, что происходило в траншее. После одной избранницы другие дамы не претендовали уже на смелого кавалера. Риска не было никакого: все женщины были здоровы. За этим постоянно следили медики. Вот таким образом и появлялись в лагерях дети»; «Детские приюты, пока существовало 4-е женское лагерное отделение, были переполнены». Автор упоминает о том, что с заключенными сожительствовали надзиратель Нестеров, начальник строительного участка майор Прудников, работники лагеря Зырянов и Высоцкий, заместитель командира взвода по политчасти Урбагаев и другие.

Трансформация, происходящая с восприятием окружающего мира и действительности, которая наступает в тюрьме или лагере, — самое страшное, что может произойти с человеком. Об уродливых сдвигах души писал еще великий Достоевский (к примеру, «Записки из мертвого дома»), об этом писал талантливый В. Шаламов («Красный крест»), это же пытался передать сильно распиаренный Западом Солженицин («Архипелаг ГУЛАГ» и др.). « Лагерь — отрицательная школа жизни целиком и полностью … Каждая минута лагерной жизни — отравленная минута. Там много такого, него человек не должен знать, не должен видеть, а если видел — лучше ему умереть. Заключенный приучается там ненавидеть труд — ничему другому и не может он там научиться … Он приучается ненавидеть людей», — это из шаламовского «Красного креста». Лагерь — это важнейшая карательная школа системы социализма и одна из главных составляющих тоталитарной системы.