Ольга Грейгъ - Революция полов, или Тайная миссия Клары Цеткин

Тем, кто был раскулачен и выслан, также доставалась… новая земля; всех, кто выжил после переселения в сибирскую глушь, партия использовала хуже рабов. Люди попадали в необжитые районы, где были вынуждены заниматься строительством, вырубать лес под будущие поселки, настилать гати, строить дороги, возводить комендатуру и сельсовет для начальства. Тогда как сами — с семьями и детьми — словно звери, сооружали землянки под жилье. Но, даже не успев обустроиться, едва прибыв на место, спецпоселенцы получали задание на раскорчевку земли под пашню; им выдавался обязательный план на посев и сдачу зерна государству. Так, в Нарымском крае в 1931 г. было раскорчевано под сельскохозяйственные цели 6 тыс. га; на 1932 г. предлагалось раскорчевать 55,4 тыс. га. Из постановления СНК от 20 апреля 1933 года: «Вменить в обязанность ОГПУ посеять в местах расселения нового контингента осенью 1933 г. и весной 1934 г. разных полевых и огородных культур 420 тыс. га, из них в Западной Сибири — 180 тыс. га, в том числе озимой ржи осенью 1933 г. в Западной Сибири 47 500 га». И это-то на еще необжитых землях, имея лишь примитивные орудия труда… да, велика большевистская мысль, славны дела коммунистической партии… Спецпоселенцы обживали не только Сибирь и крайний Восток России, но и бескрайние степные районы Средней Азии.

Одним из наказаний членов семьи репрессированных было лишение их избирательных прав (прописано в том же

Постановлении Политбюро ЦК ВКГ1(б) «О выселении раскулачиваемых» от 30 января 1930 г.) Таких людей называли лишенцами . Лишенцы не могли поступить в вузы, им предназначалась одна дорога — получать рабочую специальность (в лучшем случае). Но не только этим ограничивалось пренебрежение к «недостойным» быть зачисленными в славные ряды строителей коммунизма. Любопытно письмо комсомольца Мельчукова, обращающегося к товарищу Сталину за дозволением… жениться на девушке, как бы случайно причисленной к лишенцам. Подобных писем к высшему советскому и партийному руководству в Государственном архиве Российской Федерации имеется множество. Прочтем его, чтобы прочувствовать зловещее дыхание времени.

«Тов. Сталин!

Я член ячейки ВЛКСМ № 1 ст. Бурное, Джувалинского района, Виктор Николаевич Мельчуков. Писал Вам спешное письмо с приложением своей автобиографии 18-го апреля и второе тов. Молотову 12.IV.31 г., но ответов не получил. Письмо мое было следующего содержания: «Я хотел жениться на одной девушке (дочери раскулаченного), выселенного из пределов Нижне-Волжского края в наш Джувалинский район. По прибытии ссыльных я познакомился с Власовой, на которой я и хочу жениться. Гуляя с ней, я узнал, что Власова не лишенка и что она жила не с родителями, а работала в пром. колхозе на Трикотажной фабрике, на что имеет расчетные книжки, как документы. Узнав все это, я поставил в известность партийную и комсомольскую ячейки, которые не имели претензий, и дали мне разрешение. Я с этим разрешением обратился к коменданту эшелона выселенцев тов. Борищеву, который был вдребезги пьян и он ответил мне следующее: «Тебя что сейчас посадить или же после». Но я на этом не остановился и стал просить свое, тогда комендант сказал: «Зайди ко мне в 8 часов вечера, я с тобой поговорю». Дождавшись 8 часов вечера, я пошел к этой пьяной роже, еще не совсем проспавшейся, то он был уже не один, а с уполномоченным ГПУ тов. Гасановым, которые сказали: «Позови ту гражданку, на которой хочешь жениться, а мы посмотрим списки и поговорим с тобой». Позвав ее, мы вошли к коменданту. Комендант посмотрел списки и сказал, что: «Власову отпустить не могу, так как она является выселенкой, кулачкой нашего лагеря». Если у вас есть справки, что Власова не лишенка, тогда я могу ее отпустить. Но, к сожалению, у Власовой не было этих справок. Мы с Власовой запросили сельсовет и колхоз, откуда она была выслана. Нам прислали справки, которые я к этому письму прикладываю. С этими справками я снова обратился к начальнику лагеря тов. Малинову и коменданту Борищеву, но они мотивировали следующим: мы отпустить самостоятельно не можем, так как находимся в распоряжении ответственного уполномоченного ОГПУ тов. Ломакина, но и не возражаем, судя по документам. Съезди в район к Ломакину, возьми от него разрешение, тогда мы отпустим Власову. Написали мне отношение в аппарат тов. Ломакину и я ездил, но там Ломакина не захватил, а был у его заместителя. Заместитель, прочитав отношение, сказал, что пускай Власова пишет заявление начальнику лагеря с приложением документов. Начальник передаст нам, а мы отправим в гор. Чимкент в сектор ГПУ на разбирательство, а тогда можешь жениться.

Так вот, таким образом, эта волокита продолжается около 2-х месяцев, а результатов нет. Власову держат в лагере.

Неужели на 14-м году существования Советской власти ходить от одного к другому искать, кто хозяин этой невинной девушки. Мы не для того растем! Наши отцы за что воевали, добиваясь себе и нам свободы, а выходит, это так, как было прежде. «Итти к помещику или барину за разрешением на право вступления в брак».

И вот такое положение заставляет переживать очень многое.

Тов. Сталин! Неужели это все так же будет продолжаться, как у хороших бюрократов в этих низовых аппаратах и органах. Эта вся низовая начальствующая власть даже не обращает внимание на этот вопрос, а смеется, да запугивает только одним «арестуем», «исключим», «выгоним». Я думаю, что мы не для того растем, чтобы нас сажали, да исключали, а для того, чтобы завершить вместе с нашей партией ВКП(б) начатое тернистое дело нашего вождя В. И. Ленина и положить конец буржуазии всего мира. Неужели дожили до того, что нельзя жениться на такой же гражданке как и все другие. Так вот, я посылаю копии присланных документов для того, чтобы вы разобрали это дело и дали точное указание по поводу сложившихся обстоятельств. И думаю, что вы не откажете мне в этом и поможете выйти из этого скверного положения.

С ком. приветом — В. Мельчуков. /19.V.31 г. /Мой адрес: ст. Бурное, Турксиб ж.д. «Союзхлеб »».

История не оставила нам ответа: смог ли комсомолец уговорить вождя всех народов вернуть его «невинной девушке» права, в том числе и право выйти замуж по любви. Сложно вообще представить, как менялась психика женщины, по воле государства попавшей в столь чудовищные условия проживания, где вынуждена была не только исполнять обязанности нещадно эксплуатируемой рабыни, но и оставаться женой, матерью, подругой. Что происходило с психикой девочек, вырванных из привычного мира и взрослеющих в вакууме ненависти, презрения и непосильного труда? Какими они вернулись в «счастливое советское общество», в «общество равенства, дружбы, братства»? Пережившие репрессированную сексуальность, они вливались в общество, привнеся в него особенности (совершенно не изученные современными медиками и психиатрами — как массовое явление).