Ольга Грейгъ - Революция полов, или Тайная миссия Клары Цеткин

Итак, когда для советских граждан секса просто не было, им активно занимались соответствующие органы, готовые обеспечить доступ к собственному телу ради государственной важности. Полковник КГБ в отставке Карп Карапетян рассказывал, как, заполучив отряд постельных агентов, он самолично обустраивал ловушки для заезжих иностранцев, причем все номера были оборудованы по последнему слову шпионской техники. Вспомните: речь идет о середине 50-х гг. XX в.; сколько доверчивых иностранцев просыпалось в объятиях фигуристых агентесс и агентов, сколькие из них после бурной ночи готовы были сотрудничать с Советами?

И это при том, что иностранцев, приезжавших в СССР на работу (в командировку), инструктировали: каждая вторая девушка, которая окажет вам внимание, завербована КГБ, остальные сотрудничают внештатно. И ведь правду же говорили! Но разве могли простодушные иностранцы поверить, что какая-то там проститутка может серьезно интересовать органы?

Впрочем, спецслужбы не гнушались принуждать к работе все категории советских граждан. Не минула сия чаша и работников культуры: писателей, журналистов, художников, актеров, режиссеров и т. д. О попытках КГБ завербовать его открыто упоминал актер Александр Абдулов. Режиссер Андрон Кончаловский признавал, что ему были обещаны сотрудниками органов золотые горы в виде погон на плечи и должности директора «Совэкспортфильма». «Я неудавшийся Штирлиц», — признался актер Михаил Козаков, когда стало известно о его сотрудничестве с КГБ и неудачной вербовке им сотрудницы посольства США в СССР Кален Шварценбах. В 50-е годы Казаков, получив деньги на спецоперацию, провел в Сочи две недели, пребывая в роскоши вместе с молодой американкой. Но была ли это его единственной операцией на КГБ?

Чекистам Страны Советов не составляло труда формировать как отряды одиночек, так и группы постельных агентов из рядов граждан «великой и могучей» страны: благодаря неусыпному надзору над всем и вся, благодаря агитпропу и идеологии марксизма-ленинизма практически каждый советский гражданин рождался с геном особой ответственности перед страной и верности коммунистической партии. Так что вовлечение проституток в ряды гебистских агентов — задача из самых простых: «Разведка наша — весь народ , /Враг не пройдет границы…»

Советская система придумала множество скрытых компонентов для тотального контроля гражданина, начиная с младенческого возраста. И кто бы мог подумать, что такое чиновничье-бюрократическое понятие, как «актовая запись» вовсе не такое уж и простое. Актовая запись уже сама по себе предполагает, что это — служебный документ не для общего пользования. Попробуйте-ка сейчас прийти в соответствующий орган власти (загс) и попросить посмотреть актовую запись, касавшуюся вас лично и начавшуюся со времени вашего появления на свет. Дудки!

Вы все еще считаете, что только органы КГБ имели полную информацию о советском гражданине? Однако и те, кто был причастен к актовым записям, могли при случае манипулировать хранящимися у них сведениями.

Вот простой пример как эта сухая отметка жизненных вех повлияла на судьбу простого советского гражданина. Эту историю в одну из моих журналистских командировок рассказал мне случайный попутчик, под стук колес и всхрапывание спящего в купе пассажира припоминая былое.

— Однажды я также ехал в поезде, — снисходительно начал он, отставив стакан с остывающим недопитым чаем. — До моей станции оставалось дороги часа три. И вот на одной из остановок в наш вагон вошли пассажиры, один из них прошел и сел напротив. С виду человек казался очень озабоченным, и тяжело опустившись, сразу же уставился в одну точку на стекле, за которым проплывали поле, затем лес, в общем, обычные пейзажи хмурого дня. Затем он неожиданно спросил у меня: вам далеко ехать? — и еще не дождавшись ответа, сказал, что ему ехать недалече. Я посмотрел на часы, ответил что-то неопределенное, попутчик опять замолчал, а после грустно поделился: «А я вот еду в никуда, так, бегу от судьбы».

Его простая и правдивая история, наверное, типична для многих неудавшихся семей. В середине 60-х годов XX века Борис учился на 4-м курсе физико-математического факультета МГУ. Тогда же он встретился с первокурсницей Соней, учившейся на юридическом. Молодой человек потерял голову, и через полгода они поженились. На 4-м и 5-м курсе Соня одного за другим, родила двоих детей. По окончании юрфака жена получила назначение в небольшой подмосковный город, оба были родом из тех мест, и семья с малыми детьми переехала на малую родину . Борису повезло, он сразу устроился преподавать в техникуме.

Пока Соня училась, а он работал, содержа семью, особых проблем не было, к тому же молодым по-родственному помогали мать жены и одинокая тетка Бориса. Все неурядицы начались после того, как они поселились в квартире тещи, уже овдовевшей пенсионерки органов МВД, почти 30 лет прослужившей секретчицей. Борис не мог понять, отчего вдруг все постепенно идет кувырком, ведь он любил жену, детей, заботился о них. И это замечали вездесущие и всезнающие соседки. Даже работа преподавателя была ему по душе и проверка тетрадей, зачастую затягивавшаяся за полночь, не угнетала.

Кто-то сказал, что квартирный вопрос испортил людей; я бы добавил: вопрос денег становился неразрешимой преградой на пути взаимного человеческого счастья, к коему, как обещали, нас всех вел социализм и вожди партии.

Как-то теща высказала зятю, что пора бы ему всерьез позаботиться о своей семье, ибо его зарплаты в 150 рублей явно недостаточно. Борис, недоумевая, ответил, что его жена получает 220 рублей, вот им и хватает… Его спокойствие вызвало неожиданный гнев пожилой женщины. «Соня должна жить в достойных условиях, — выказала свой приговор теща и хлопнула дверью, бросив напоследок: — Прежде всего, она моя дочь, а после уже тебе жена…» Борис понял, что влияние матери слишком сильно, и он проиграет, если станет предъявлять свои права на любимую женщину. К тому ж он не знал одного нюанса, секрета (а секреты в этой семье были обычным делом, исходя из опыта прежней работы супругов).