Александр Ушаков - Гитлер. Неотвратимость судьбы

«Дядюшка Адольф» был очарован прелестной Гели, да и сама девушка весьма умело разжигала страсть своего родственника. Тем не менее летом 1925 года их отношения не получили должного развития, и «дядя Адольф» так и не решился на активные действия в отношении юной красотки. Возможно, он просто выжидал, когда плод полностью созреет. Нельзя не забывать и о тех бурных романах, какие он переживал в 1925 году.

— Вам тридцать шесть, а ей только шестнадцать! Так что сами понимаете! — резко ответила та.

Гитлер обиделся и ушел. Но уже на следующий день он уговорил сестер пойти на партийный митинг, а через три часа так нежно разговаривал с Мици, что влюбленная в него дочь владельца отеля Метке «пожелтела от ревности».

Отношения наладились, и в один из вечеров Гитлер попросил у Мици разрешения поцеловать ее. Та отказалась, и тогда Гитлер с мрачным выражением лица заявил:

— Пусть так… Но с тобой мы больше не увидимся!

Он перестал заходить к ним, и расстроенная Мици сама напросилась на прогулку. Как только они остались одни, воспылавший страстью Гитлер крепко поцеловал девушку в губы.

— Я хочу сломать тебя! — прошептал он.

По всей видимости, он исполнил свое желание. Мици часто навещала его в Мюнхене и уже поговаривала о совместном проживании. Но как только она узнала, что у Гитлера есть другие увлечения, привязала к двери бельевую веревку и… От смерти девушку спас вовремя появившийся шурин.

Мици расстанется со своим ветреным возлюбленным и по требованию Макса Аманна напишет заверенную у нотариуса бумагу, что у нее «ничего не было с Гитлером». В 1930 году она выйдет замуж за владельца отеля в Инсбруке. Их брак окажется несчастливым, и Мици очень скоро оставит мужа. С Гитлером она снова встретится только в 1932 году в его роскошной квартире на Принцрегентплац и останется у него на ночь. Вскоре Мария выйдет замуж за гауптштурмфюрера СС Кубича и добьется от Гитлера перевода мужа в Берхтесгаден. После гибели ее мужа во Франции в 1936 году Гитлер пришлет бывшей возлюбленной сто красных роз, и на этом их отношения закончатся.

Посвященный в личную жизнь Гитлера Генрих Гофман назвал его отношения с Мици «настоящим потоком страсти». Но вряд ли мы погрешим против истины, если заметим, что точно такой же поток Гитлер обрушил и на сестру Путци Ганфштенгля Эрну.

В интимных отношениях с женщинами Адольф Гитлер никогда не был тираном. Наоборот, он всегда предпочитал таять в ласковых руках любовниц и целиком подчиняться им. Ему нравилось играть роль раба, готового выполнять самые причудливые желания своей госпожи. Он сильно возбуждался от подобных игр и получал от них огромное наслаждение. И судя по всему, Эрна Ганфштенгль была именно такой женщиной, которая полностью отвечала всем его сексуальным потребностям.

Великолепная фигура, красивое лицо, светлые волосы, высокая грудь, что особенно ценил в женщинах Гитлер, сексуальные фантазии и долгое отсутствие пресыщения, — все это не могло не действовать. Помимо всех этих достоинств Эрна со вкусом одевалась и носила дорогие украшения, изготовленные лучшими ювелирами.

— Я сойду с ума от нее! — восторженно восклицал Гитлер.

Он действительно сходил с ума, то и дело говорил о своей Эрне, скучал и нервничал, когда долго не видел ее. Эрна быстро нащупала самые тонкие струнки в интимных пристрастиях Гитлера и умело играла на них, доводя его до экстаза.

И все же бурная страсть Гитлера начинала понемногу остывать. Его якобы очень угнетало то, что Эрна… была выше его ростом, а ее американская бабушка носила в девичестве еврейскую фамилию. На что мгновенно отреагировала «Фелькишер беобахтер». «Распространяются слухи, — писала газета, — о помолвке Адольфа Гитлера с одной дамой еврейской национальности. Слухи эти лживы. Никакая помолвка Гитлера места не имела. Кроме того, вышеназванная фройлен Ганфштенгль — отнюдь не еврейского происхождения…»

Думается, дело было не в росте и не в еврейском происхождении. Когда ему было выгодно, Гитлер мог закрыть глаза на все что угодно. Единственной причиной разрыва с Эрной стало его сильное увлечение Гели, к которой он все больше привязывался.

Что же касается самой Эрны, то она быстро утешилась и вышла замуж за знаменитого хирурга профессора Зауэрбруха, который давно был влюблен в нее и дико ревновал. Как поговаривали злые языки, время от времени любвеобильная Эрна встречалась со своим профессором и, не желая потерять его, поддерживала в нем любовь. Она же была одной из немногих, кто не пытался покончить с собой после расставания с Гитлером.

В связи с многочисленными любовными романами фюрера невольно возникает вопрос, ответа на который никто толком не знает: чем объяснялась такая власть Гитлера над женщинами в тот период, когда он еще не занимал пост рейхсканцлера, а напротив, подвергался нападкам прессы и жил под угрозой ареста? Даже после его прихода к власти женщины сходили с ума отнюдь не по государственному деятелю. Сутуловатый, с большими ногами, несколько неуклюжий, не обладавший хорошей фигурой Адольф Гитлер вряд ли мог считаться завзятым донжуаном. И тем не менее… «Дер шёне Адольф» («прекрасный Адольф») — так называли Гитлера многие женщины и девушки в Третьем рейхе. Существовало даже дамское общество почитательниц Адольфа Гитлера.

Помимо всех своих других достоинств Гитлер обладал известным магнетизмом и умело завораживал, когда хотел, практически всех, с кем встречался, — от генералов, дипломатов и министров до детей и простых посыльных, не говоря уже о женщинах. «Я готова была сделать для него все», — уверяла хорошо знавшая Гитлера Траудль Юнге. Все его секретарши в один голос говорили, что он никогда не попрекал их, ни разу не повысил голос и с готовностью повторял не понятую при диктовке фразу. Он называл их «дитя мое» или «моя красавица» и никогда не начинал день, не похвалив новое платье или прическу. Гитлер постоянно интересовался их личной жизнью и вел себя как добродушный начальник.

Женщин, которые возбуждали интерес Гитлера, можно разделить да две категории: дамы высшего света и те, которых принято называть «простыми». Зачастую почитание «мамок» имело свое продолжение и в интимной сфере. Первой такой женщиной стала Хелена Бехштейн. «Она, — вспоминал Отто Штрассер, брат Грегора Штрассера, — щедро одаривала его своей исступленной, почти материнской любовью… Когда они оставались одни, а порой и в кругу друзей, он садился у ног своей хозяйки, закрыв глаза и положив голову на ее пышную грудь. Ее прекрасные белые руки нежно гладили волосы большого ребенка и теребили историческую челку будущего диктатора. «Волчонок, — ласково шептала она, — мой ласковый волчонок». Вот дура!»