Александр Ушаков - Гитлер. Неотвратимость судьбы

Как это чаще всего и бывает в таких случаях, все началось совершенно случайно, когда один ничем не примечательный полицейский чиновник возвращался домой. Проходя мимо двух прыгавших через веревку девочек, он невольно засмотрелся на них и вдруг услышал фразу, которая сразу же насторожила его. «Да, ничего не скажешь, — сказала одна из девочек, — хорошенького зятя отхватила мамаша Грун! Фельдмаршала!»

На следующий день полицейский поднял документы и с удивлением узнал, что Грун была девичьей фамилией второй супруги недавно овдовевшего военного министра фон Бломберга. Ее мамаша в свое время держала «массажный» салон, а ее дочь была проституткой. В довершение ко всему дотошный полицейский обнаружил две фотографии, на которых фрау Бломберг была изображена в самом непотребном виде.

Полицейский доложил о своем открытии графу Гельдорфу, который сразу же отправился с представленными ему документами к Герингу. Он хорошо знал неприязнь бывшего летчика к Бломбергу и надеялся поживиться за его счет. Так оно и случилось.

— У нас большая неприятность, мой фюрер! — сказал Геринг Гитлеру. — Бломберг женился на проститутке!

Донельзя расстроенный неприятным известием Гитлер устроил самую настоящую истерику: Бломберг обманул его в лучших чувствах! Когда он сообщил фюреру, что собирается жениться на секретарше, тот даже обрадовался. Он выступил свидетелем на официальном бракосочетании своего фельдмаршала и таким образом заявил о своей демократичности на весь мир. И вот на тебе! Оказывается, он был свидетелем у шлюхи на виду у всего мира! Это был удар по его авторитету. Первое лицо государства на фотографии со шлюхой!

«Он, — вспоминал Видеман, — метался по своему кабинету из угла в угол и, тряся головой, кричал что есть силы: «Ну, если фельдмаршал женится на б…, тогда на этом свете возможно решительно все!» При этом ему было совершенно наплевать на то, что самого Бломберга, судя по всему, мало волновало прошлое его супруги и он, по его собственным словам, прожил с нею «семь счастливых лет».

Как бы там ни было, Бломберг был отправлен в отставку, а на его место главнокомандующего вооруженными силами метил не кто иной, как тот самый Герман Геринг, который и раздул всю эту историю. «Вы, — сказал он Видеману, — умеете ладить с фюрером. Скажите ему, пусть он сделает меня фельдмаршалом, а не маршалом авиации — таких хватает и в Англии! А потом пусть передаст мне и армию, а я за это откажусь от руководства четырехлетним планом!»

Видеман исполнил просьбу Геринга, однако Гитлер не выразил никакой радости. «Об этом, — недовольно сказал он, — не может быть и речи! Геринг ничего не смыслит даже в авиации! Не может как следует провести смотра. Я этого просто не понимаю!»

Так что судьба Фрича была предрешена. Однако то, что с ним случилось, поразило многих. Сегодня уже никто не скажет, кто именно передал в руки Гитлера документы, обвинявшие Фрича в нарушении параграфа 175 Уголовного кодекса, а если говорить проще, то в гомосексуализме. Вернее всего, инициатором всей интриги снова был Геринг. Ошарашенный прочитанным Гитлер передал бумаги министру юстиции Гюртнеру и приказал ему уже на следующее утро дать свое заключение.

— Вы не имели права делать этого, — недовольно сказал Гитлер. — У вас был мой приказ ничего Фричу не говорить!

— Мой фюрер, — ответил полковник, — случай с Бломбергом настолько потряс меня, что я до сих пор не могут прийти в себя. К тому же вы знаете, как глубоко я чту Фрича. Я не поверил в это обвинение. Но, если оно верно, я должен был по крайней мере иметь возможность уладить этот инцидент так, чтобы это не затронуло честь армии…

После недолгого молчания Гитлер понимающе кивнул. Что ж, все правильно: в случае его виновности Фричу в самом деле было бы лучше застрелиться. Против ожидания Гитлер и не подумал наказывать полковника.

Фрич сказал: «Я отказываюсь давать здесь показания. Это — преступники, и я требую суда чести!»

В этом Гитлер отказать генералу не мог. Дальнейшее известно. Хотя гестапо всячески старалось сфабриковать улики против Фрича, результат был отрицательный. (В ходе дальнейшего расследования обвинения выяснилось, что злоумышленником был вовсе не генерал, а некий отставной майор, и фамилия его была не Фрич, а Фриш — разница в одной букве.)

Суд чести оправдал Фрича, но восстановить его на прежнем посту Гитлер не пожелал.

Несколько позже начала войны против Польши Фрич был назначен командиром артиллерийского полка и погиб на фронте».

Геринг все понял как надо, и дальнейшие события развивались по написанному им в соавторстве с Гиммлером сценарию. Все дело было в том, что Геринг сам мечтал занять один из высших военных постов и делал все возможное, чтобы осуществить свою мечту. Что же касается Гиммлера, то он с самого начала свой деятельности видел в фон Фриче человека, который мешал ему распространить свое влияние на армию. И все же главным во всей этой истории была прежде всего нелюбовь к Фричу самого фюрера, который видел в нем воплощение так нелюбимых им качеств офицерского корпуса и не мог забыть того ожесточенного сопротивления, какое тот оказал ему.

В результате всех этих событий Гитлер резко изменил свое отношение ко всему офицерскому корпусу и прежде всего к генералам, к которым он испытывал уважение еще со времен Первой мировой войны. И тот же фон Бломберг, который столько сделал для его прихода к власти, был особенно близок ему. Об этом свидетельствует следующая история.

После Чехословакии Гитлер готовился к новым подвигам во славу рейха. Во время поездки в середине марта 1939 года по Моравии он долго рассматривал пейзаж за окном, потом взглянул на сидевшего напротив фон Белова.

— Как вы думаете, — спросил он адъютанта, — кто наиболее подходящая кандидатура на пост имперского протектора Богемии и Моравии?

— Нейрат, — не думая, ответил фон Белов, прекрасно знавший о хорошем отношении фюрера к бывшему министру иностранных дел.

— А кто? — поинтересовался фон Белов, которому очень хотелось знать, какие планы строил Гитлер после своего ошеломляющего успеха с Чехословакией.

— Поляки! — ответил фюрер. — Они упрямо стоят против соглашения по Данцигу и транспортной связи с Восточной Пруссией через коридор и ищут защиту у англичан… И все же главный враг Германии — не Польша, а Россия, которая рано или поздно превратится для нас в страшную угрозу. Но кто сказал, что послезавтрашний враг не может быть сегодняшним другом? Я постоянно думаю об этом, и все же главной задачей сейчас является нахождение нового пути для переговоров с Польшей… И я его найду уже в ближайшее время!