Яков Киселев - Чекисты рассказывают. Книга 7-я

Я хотел вернуться домой, но в лагере появился один мужчина, житель Ахалцихе, и рассказал, что в Советском Союзе бывших военнопленных уничтожают. Только много позже я понял, что это был провокатор. Если бы я только знал, как обернутся события! Вай-вай! — Махмуд обхватил руками голову

— Пожалуйста, без эмоций! — остановил его Асатиани. — Продолжайте.

— Вместе с другими военнопленными, выходцами с Кавказа, я был отправлен в пограничное с СССР государство. Это произошло неожиданно, мы даже не знали, куда нас везут. Нас доставили в небольшой поселок, где жандармы каждого спрашивали, откуда родом, где семья, есть ли желание вернуться домой. Я сказал, что хотел бы возвратиться на Родину. Мне ответили, что по возвращении буду уничтожен, и я, поверив лжи, остался в этой стране.

В том же поселке я познакомился с Нестором Карониди. Изредка мы встречались, вели разговор о том о сем и, случалось, распивали бутылку вина. Потом Карониди надолго исчез.

В 1956 году ко мне домой пришел Ислан-бей. В поселке его знали как большого начальника. Он был одет в форму жандармского офицера, и хозяин дома, где я снимал комнату, держался с ним заискивающе. Ислан-бей оглядел мое убогое жилище, сел на стул и сказал:

— Ай, ай-я! Как бедно ты живешь! В доме у тебя ничего нет, и ты не можешь даже угостить друга!

Я развел руками, давая понять, что в этом не моя вина.

— Хорошему человеку нужно помочь. Ты будешь работать со мной, и у тебя появятся деньги!

— Спасибо, господин. Что я должен буду делать?

— У тебя есть родственники там? — Ислан-бей кивнул в сторону Советского Союза.

— Нет, никого не осталось...

— Ты подумай над моим предложением, а я к тебе еще зайду.

Спустя некоторое время опять появился Карониди и посоветовал принять предложение Ислан-бея.

— Встретимся в Тбилиси, — сказал он, прощаясь.

Для переброски в Советский Союз меня готовили вместе с Хусейном. Это был малоразговорчивый парень, тоже бывший военнопленный. Жили мы недалеко от советской границы, где Ислан-бей и американские инструкторы учили нас преодолевать инженерные заграждения в дневное и ночное время, стрелять из пистолетов, оборудовать тайники, собирать шпионские сведения...

— Расскажите, как вы переходили границу, — спросил Асатиани.

Махмуд надолго задумался, словно заново переживая события тех дней. Наконец заговорил, не отрывая взгляда от окна, по стеклам которого барабанили капли дождя.

— К границе подошли вечером. Ислан-бей остался на горе, а мы спустились в долину. Когда стемнело, стали осторожно пробираться вперед. Нас заметили, начали преследовать, открыли огонь из автоматов. Мы отстреливались. Вдруг Хусейн вскрикнул и упал. Я попытался поднять его и почувствовал на руках кровь. Хусейн был смертельно ранен в грудь и живот. Я оттащил его в камыши и побежал. В это время хлынул ливень. Он-то меня и спас, смыл мои следы.

В лесу, в шалаше, который я соорудил, просидел четыре дня, пока шел дождь. Потом направился в Боржоми, там купил костюм, пообедал и вечерним поездом выехал в Тбилиси.

В Тбилиси пробыл сутки. На следующий день в городской бане встретился с Нестором Карониди. Он передал мне новый паспорт и велел немедленно ехать в горный район и устроиться на жительство. В ближайшее время, сказал он, жителей этого района будут переселять в другие места, так как там мало пригодной для земледелия земли.

Так оно и случилось. Не прошло и года с того времени, как я обосновался в селении, и нас перевезли в плодородную долину. Для всех жителей это была большая радость. Для меня тоже: наконец-то удалось замести следы.

Асатиани и Забродин переглянулись. Похоже, Махмуд говорил правду. Между тем Кулиев продолжал:

— После этого я стал регулярно встречаться с Карониди, передавать ему те сведения, которые удавалось собрать.

— Это нам известно, Кулиев. Теперь расскажите все, что знаете о Карониди, — потребовал Асатиани.

— В отношении Нестора Карониди мне известно лишь то, что в 1944 году нелегально перешел в Советский Союз. Об этом он рассказывал мне сам. О своей шпионской деятельности ничего не говорил, только однажды, когда поругался с Ислан-беем, заявил, что давно работает на разведку

Мне известно от Карониди, что его тайник, в котором он прячет оружие и деньги, находится неподалеку от моего тайника, вблизи того же озера Цунда. Но где точно, я не знаю. Как видите, — Махмуд покорно смотрел то на Асатиани, то на Забродина, — я рассказал все. Прошу не судить меня строго.

— Не прикидывайтесь, Махмуд, — прервал его Забродин. — Вы сами виноваты, что так сложилась ваша жизнь и вы стали на преступный путь. Увлекались азартными играми, любили покутить, но не хотели работать, стремились жить на чужой счет. И ничего не сделали для того, чтобы вырваться из этого порочного круга. А ваше поведение с Эрушетовым? Отговаривали его идти с повинной... Что же касается вашей чистосердечности, то это мы еще проверим. Вопрос о вашем наказании будет решать суд.

Отправив Махмуда в камеру, Забродим и Асатиани обсудили неотложные дела.

— Понимаете, Владимир Дмитриевич, — сказал Асатиани, — мы могли бы взять Карониди хоть сейчас. Он живет в Кутаиси, у некоего Баланадзе, работающего грузчиком на железнодорожной станции. По-видимому, его сообщник, но я думаю, что это мелкая птаха. Мы ни на минуту не выпускаем Карониди и Баланадзе из поля зрения. Но другие связи Карониди нам не известны. Может быть, у него есть более солидные помощники? Вот об этом мы и хотели бы знать. Кроме того, у нас почти нет доказательств преступной деятельности Карониди. Показания Махмуда для суда не могут иметь решающего значения. Вы это понимаете сами. А что еще? Документы его, скорее всего, в порядке, так как он живет здесь уже много лет и мог несколько раз их поменять. Надо найти такие улики, которые бы его изобличали. Вот почему мы его не трогаем. А он сидит безвылазно в комнате, как медведь в берлоге.

— Возможно, стоит его потревожить?

— Этим мы его только спугнем и не узнаем ничего нового.

— Потревожить можно по-разному, — проговорил Забродин.

Третью неделю жил Нестор Карониди в 12-метровой комнате двухэтажного дома на улице Церетели в Кутаиси. Вернее, не жил, а скрывался. Питался всухомятку, гулять выходил, когда становилось совсем темно и улицы были пустынны... И никто из соседей грузчика Баланадзе не догадывался, что у него в комнате находится посторонний человек. Да и о самом Баланадзе знали они мало: работает на железнодорожной станции. Пьет в меру, дома почти не бывает. Человек тихий, покладистый... Вот и все.

Карониди оброс бородой и, выходя по ночам на прогулки, маскировался под глубокого старца. Хотя он и похудел за это время, но свой живот затягивал все туже, и его фигура приобретала почти стройные очертания старого горца. Вообще, никто из знакомых теперь не узнал бы его.