Татьяна Веденская - Квартирный вопрос, или Байки черного маклера

– Ну, и до свадьбы тоже все заживет, – ласково улыбнулся доктор и похлопал меня по плечу.

Я вздохнула, зажмурилась и выпалила:

– Доктор, у меня свадьба послезавтра!

– Что?! – ахнул он. Потом помолчал и присел на краешек моей кровати.

– Вот так-то, доктор. Что же делать!

– Дилемма, – глубоко задумался он.

– Мне замуж, доктор, очень надо, – добавила я. – У меня дети.

– Ну, как же, матушка моя. Невозможно! Придется отменять, – пожал плечами он. Позже к его мнению присоединился и мой драгоценный жених. Он кричал, что женится на мне и потом, что уже все и так решено. И что у меня вообще-то нет никаких вариантов.

– Варианты есть всегда, – ответила я. А словам мужчин о том, что они обязательно женятся, но ПОТОМ, я как-то верить не спешила.

Когда потенциальный счастливый муж и отец отбыл, я подловила доктора в коридоре, доковыляв кое-как до ординаторской, и вызвала его на разговор. Разговор был примерно следующим:

– Надо же что-то делать, доктор! Надо меня как-то замуж выдавать.

– Что я могу сделать-то? – удивлялся он, не понимая, как я могу в такой ситуации чего-то от него хотеть. Но я хотела. А охота, как известно, пуще неволи.

– А вы, доктор, поймите. Я – мать-одиночка, беременная вторым ребенком и вот уже семь месяцев старательно устраивающая всем нам, мне и моим двум (потенциально) детям, счастливую полноценную жизнь в полной семье. Мама, дети и ПАПА. Вы хотите осиротить детей?

– Но вам же надо выздоравливать! – окончательно возмутился доктор. – И ваш папа же никуда не денется.

– А вы можете мне это обещать? Как мужчина, можете мне дать сто процентов гарантии, что город будет и саду цвесть? Возьмете ли вы, доктор, на себя такую ответственность?! – приперла я его к стенке.

Армянин остановился посреди больничного коридора и задумчиво смахнул невидимые соринки с рукава своего белоснежного халата. Как мужчина, я подозреваю, он никаких гарантий дать не мог. А как настоящий армянский мужчина, он прекрасно понимал, что, если мужчине дать не жениться один раз, на второй раз он может не прийти вообще.

– Ну… и как вы себе это представляете? Вы же не ходите!

– Замуж, доктор, я ПОПОЛЗУ! И потом, подумайте сами. Каково это будет мне выздоравливать, все такой же незамужней? А со штампом в паспорте я у вас тут же пойду на поправку.

– Хорошо, давайте посмотрим на это теоретически, – начал ломаться доктор.

– Давайте посмотрим, – согласилась я. От теории до практики уже совсем же рукой подать. – А то, доктор, если он на мне не женится, то я потом к вам приду со всеми своими детьми!

– Однако, – совсем загрустил он. И после долгой паузы спросил: – Еще раз, когда свадьба? – и заинтересованно прищурился, глядя на меня.

В итоге был разработан план. В день свадьбы, двенадцатого августа двухтысячного года, ко мне в больницу приехал мой брат, выполнявший функции, промежуточные между свидетелем, шафером и санитаром, и Игорь, конечно. Он сопротивлялся, как мог, оперируя здравым смыслом, моим здоровьем и общей политикой партии. Но при поддержке официальной медицины его протесты были сломлены, как соломинка на ветру. Больничный персонал был предупрежден, я была подготовлена, благословлена подругами по палате и несчастью и очень тщательно перебинтована средним медицинским персоналом. Соседки по палате, как могли, сделали мне прическу и макияж, замазали синеву под глазами, подрумянили бледность. Был подобран праздничный халатик, хорошо закрывающий бинты. Ходить мне надо было совсем немного, по больнице я каталась на коляске.

– А если у нее швы разойдутся? – возмущалась заведующая отделением.

– А если она останется без мужа? – возражал мой армянин.

Под грузом таких аргументов уступила даже заведующая. Провожали меня всей хирургией. Игорь, красивый, бледный, взволнованный и в костюме, вел меня под руку с одной стороны, брат Володя – с другой. Через полчаса езды мы оказались в ЗАГСе, где брат бежал впереди нас, расталкивая иных брачующихся. Тут стояли приятные пары средних лет в бежевых костюмах, юные девушки в красивых белоснежных платьях и с длинной фатой, были гости и друзья молодых. Но таких, как мы, больше не было.

– Пропустите женщину после операции. Пропустите! – кричал брат. – Осторожно, у нас могут разойтись швы.

– Вы… а вам можно тут? – спросила шокированная дама в кабинете, когда я приковыляла в зал регистрации брака в халате, с бинтами, прикусив губу от боли.

– Нам – нужно, – кивнули мы все.

Через пять минут меня уже выводили обратно, честную женщину, жену, мать и пр., пр., пр. Конечно, в больнице праздновали все.

Кроме меня, естественно, ибо мне ни пить, ни есть было еще нельзя. Зато врачам-то можно.

– Это вам, доктор. Вам всем! – радостно улыбался Игорь, раздавая бутылки коньяка, торты, конфеты и пакеты с соком.

– Спасибо вам, доктор, – сказала я, когда мой армянин зашел проверить, как я перенесла свое замужество. – За все!

– Не за что. Главное, будьте счастливы.

– Обязательно, – улыбалась я, глядя то на огромный букет красных роз, стоящий у меня на больничной тумбочке, то на тонкое золотое кольцо на моем безымянном пальце.

И пока, надо сказать, мы доктора не подвели. Живем счастливо, как можем, стараемся вовсю. Думаю, не зря он нас тогда поженил.

Совет

Хотите понять, насколько хорошим мужем станет тот, кто сейчас рядом с вами? Не всегда, но часто бывает так, что если мужчина спешит на вас жениться, совершенно не сопротивляется, да еще и вас уговаривает с этим поторопиться, – есть повод задуматься. Большинство действительно стоящих мужчин думают даже не дважды, а по семь раз перед тем, как пойти к венцу. И это – верный знак, что они действительно берут на себя ответственность за семью и хотят прожить вместе с вами всю жизнь.

Хорошее слово «паника». Этим словом можно многое объяснить, а также со многих снять всю ответственность. Представьте фразу: «Государство отказывается платить по своим обязательствам и оставляет свою страну без средств к существованию». Жестко, обидно, да? И до революции так недалеко. Поэтому вместо этой фразы придумали другую:

«На фондовой бирже возникла паника».

Очень умная фраза. Именно так, по словам «свободной» прессы, развивались события в августе девяносто восьмого. Паника. Как цунами. Мол, кто мог предсказать такое? И кто бы мог сделать хоть что-то. Паника! Мол, если бы они, брокеры на биржах, пили успокоительное, спали бы по восемь часов и кушали апельсины, паники бы не возникло. Все бы стройными рядами прошли к выходу, и все бы обошлось. Не возникло бы кризиса, если бы не паника. Однако все было не так. Тогда, в девяносто восьмом. Во всяком случае, я запомнила все иначе.